Отречение - Алиса Клима

Ларионов покручивал бокал на столе, чувствуя, что им больше нечего обсуждать с Тумановым. Туманов ждал прошествия этих пятнадцати минут, и все, о чем бы сейчас они ни говорили, было бы фальшивым и надуманным. Так зачем тогда вообще говорить? Лучше ждать заклания, размышляя о том, что́ в последние минуты перед входом в вольер с рептилией принесет радость. И Ларионов думал о Вере.

Он решил, что, если ему суждено будет вернуться в лагпункт, он повезет Веру кататься верхом до кряжа, покажет ей красоту сибирской земли, которой она не могла еще видеть, запертая на зоне, и что они непременно поставят с заключенными пьесу. Но какую? Ларионов выпил и прищурился, с интересом и лукавством глядя на угрюмого и застывшего Туманова.

– А скажи-ка мне, друг сердечный, – начал Ларионов, – ты любишь театр?

Туманов не сразу понял, о чем Ларионов ведет речь.

– Театр? – переспросил он, быстро мигая.

– Да. Ты бы какую пьесу хотел посмотреть, будь у тебя возможность?

Туманов устало выдохнул и приземлился на стул, обтирая лоб платком.

– Я? – усмехнулся он, понимая нелепость и досадность их общего положения. – Не отказался бы от «Ревизора».

– Она мне кажется вполне уместной, – улыбнулся Ларионов, и внезапно и Ларионов, и Туманов беззвучно засмеялись и выпили вместе. – Или «Голый король». Тоже занятная была бы постановка.

Туманов махнул рукой, и вскоре Ларионов поднялся, взял свои вещи и направился к Берии. Ларионов не чувствовал страха за себя, но чем больше он обдумывал всю абсурдность происходящего, тем пуще был уверен, что должен уцелеть, чтобы оказать помощь тем, кто зависел от него. Ларионову претила мысль о том, что Грязлов или подобный ему может прийти и просто погубить людей. В успехе встречи с Берией была и его личная заинтересованность, чего Ларионов от себя и не скрывал. Он более всего мечтал снова увидеть Веру.

* * *

Ларионов постучал в дверь кабинета Берии и следом открыл ее.

– Здравия желаю. Старший майор Ларионов по вашему приказанию прибыл, – отрапортовал он энергично, но спокойно. – Разрешите войти?

Берия сидел за столом и какое-то время не отрывался от бумаг. Окна в кабинете были зашторены, и было довольно темно. На просторном рабочем столе стояла архетипичная лампа с зеленым абажуром, от которой шел желтый свет, а на стене за спиной висели портреты Ленина, Сталина и Феликса Эдмундовича [16].

Берия был человеком невысокого роста, с бесформенной фигурой, одетым в мешковатую, словно снятую с чужого плеча, одежду; на вид лет пятидесяти [17]. Он вскинул голову, и из-за культовых пенсне на Ларионова посмотрела пара темных, маслянистых, юрких и умных глаз. Он немного напомнил Ларионову крота с манерами шустрого пушного зверька.

Берия встал и неожиданно приветливо улыбнулся, обнажая мелкие неровные зубы.

– А-а, товарищ Ларионов, – сказал он, протягивая руку, которая оказалась немного липкой, с прохладными пальцами. – Садитесь. Давно приехали?

Говорил он с кавказским акцентом.

– Сегодня утром, товарищ Берия.

– Сразу в Москву? – спросил тот, внимательно глядя на Ларионова.

– Нет, – сказал Ларионов, помедлив. – Я заехал в свою деревню. Это недалеко от Москвы.

– А-а, – улыбнулся Берия. – Я тоже скучаю по родным краям.

– Я уже отвык от тех мест, – признался Ларионов.

– Значит, Сибирь вам подходит, – захохотал Берия. – А вашим подопечным там, наверное, меньше нравится.

Ларионов улыбнулся.

– Вам не откажешь в чувстве юмора, – осмелился заметить он. – Но лично я предпочел бы время от времени менять климат, – в тон ему пошутил Ларионов.

Берия резко перестал улыбаться и сверлил Ларионова взглядом, перебирая пальцами, как енот-полоскун.

– Этот старый дурак, Туманов, сказал вам, зачем вас вызывали? – вдруг спросил он, резко перейдя к делу.

Ларионов пожал плечами.

– Не уверен, что он это знает, – ответил он уклончиво. – Вероятно, партия интересуется моей работой.

– А вам не откажешь в смекалке, – внезапно снова рассмеялся Берия.

– Не думал, что когда-нибудь услышу это от вас, – скромно сказал Ларионов.

– Почему? – Берия вытащил графин точь-в-точь как у Туманова и подвинул вместе с бокалом Ларионову.

Ларионов поблагодарил, но графин трогать не стал.

– Когда я служил на Кавказе, я как-то имел честь с вами столкнуться. Вы тогда решили много сложных вопросов.

Ларионов замолчал, так как увидел недовольство на лице Берии и не хотел, чтобы тот подумал, что он ищет его расположения.

– Где вы учились, товарищ Ларионов? – спросил неожиданно Берия.

– Я с четырнадцати лет служу в РККА, Лаврентий Павлович. Учился в деревенской школе. Покойная мать моя там же учительствовала. Приучила читать.

– Самоучка, значит? – сказал Берия, поджимая неприятно тонкие волнообразные губы.

– В общем, да.

– Вы правильно говорите, не то что я, – захохотал тот.

Ларионов улыбнулся.

– Мне всегда казалось, что смысл важнее формы, – учтиво заметил он.

– Нет ничего важнее формы, – сказал манерно Берия и сделал паузу. – Формы, которую надела на вас Советская власть! – закончил он почти с яростью.

Ларионов решил, что Берия ждет его реакции на свой драматический каламбур.

– Знаете, Лаврентий Павлович, – равнодушно начал он, – однажды моя мать сказала мне, что совершенство владения языком проявляется тогда, когда человек способен играть словами.

Берия захохотал. Манера Ларионова отвечать на провокации явно соответствовала его потребностям в диалоге.

– Ваша мать была хорошим педагогом. Но она вам не сказала, что главное – это искусство играть жизнями.

– Нет, – улыбнулся Ларионов. – Это я понял гораздо позже. Сам.

Берия закурил и молчал некоторое время.

– В вас мне что-то нравится, товарищ Ларионов, – сказал он наконец. – Несмотря на то что вы можете оказаться опасным для партии элементом.

«Наконец-то, – подумал почти с облегчением Ларионов. – Разминка закончилась. Крокодил готовится к основному блюду».

– Спасибо, товарищ Берия, – только и ответил он.

– А вы не хотите спросить, что за кляуза на вас поступила? – бросил Берия небрежно.

– Я бы хотел это знать.

– Или вы считаете себя безупречным?

– Я был бы глуп, если бы считал себя безупречным, – пожал плечами Ларионов.

– Вы любопытный человек, – задумчиво сказал Берия. – Время обедать. С утра не ел. Хотите разделить со мной скромную закуску?

– Только если вас это не стеснит.

– Что вы делаете в этом глухом лагере? – засмеялся Берия на сей раз тихо.

– Выполняю приказ НКВД, – едва сдерживая улыбку, ответил Ларионов.

– Вы знаете, почему вас туда отправили? Или вы все еще считаете это почетной работой – с такими квалификациями и мозгами надзирать за контрой и урками в богом забытой дыре?

Ларионов почувствовал напряжение и волнение, но выпитый у Туманова коньяк спасал его