Сорока на виселице - Веркин Эдуард Николаевич

– Ян!

Я моргнул. Никого. Гул. Снизу тяжелый язык ударил в бок огромного колокола. Он похож на колокол, вспомнил я.

– Ты что отстал, Ян?

– Ничего… Иду!

Я, перепрыгивая через ступени, подбежал к Марии.

– Что-то заметил? – подозрительно спросила Мария.

– Я? Нет.

– Там кто-то есть… – прошептала Мария. – Определенно!

– Ерунда. Кто тут может быть?

– Не знаю… Мало ли кто…

Я усмехнулся. Теперь понятно, почему Мария позвала меня. Одной страшно.

– Призраки синхронистов, – сказал я. – Думаю, тут погибли… многие. Их неприкаянные души населяют уровни и коридоры…

Их прозрачные холодные души.

– Так лучше не шутить, – попросила Мария.

– Извини. Обвалилось что-нибудь, вот и гремит. Но ты права, лучше нам отсюда убраться. Нельзя исключать, что технические резервуары еще заполнены, если случится сброс…

– Там не было никакой воды. Внизу нет воды.

– Да? Хорошо, мне показалось… Ладно. Мы зря стоим.

Снова гул. Здание почувствовало нас, потянулось.

– Астерий, – сказал я. – Услышал нас, проснулся, поднимается из глубин.

Мария поежилась.

– Ты, может, на Тесея и сгодишься, но я никак не Ариадна… – прошептала она.

– Шуйский говорит, что где-то в нашем институте есть его золотая голова.

– Шуйского? – не поняла Мария.

– Астерия.

– А, да, что-то слышала… И пятка Ахиллеса…Где-то есть.

Гул не прекращался. Мария стала шагать быстрее, почти побежала, перепрыгивая через ступени, зря я пошутил про Астерия, в таких местах в голову приходят самые дикие мысли. Вот мы сейчас поднимемся, а выход завалило. Или выше лестничный пролет обрушился. Или стены сложились. Тогда придется искать другой путь, пробираться через все здание, через Объем.

Вакуумный резак. У Марии есть вакуумный резак, вспомнил я. С ним можно пройти сквозь любую стену. Мария предусмотрительна…

В глубине громыхнуло. И тут же ударила пылевая волна. Отовсюду, снизу, сверху, с уровней, со стен, словно здание Института долгие годы задерживало воздух, копило выдох и, не удержавшись, чихнуло. Пыль. Выброс застал меня врасплох, в легкие попал цемент, я закашлялся, остановился. Стало темно, лампу унесло. И холодно, холодная пыль.

– Ян! – прохрипела где-то рядом Мария. – Ты где?!

Я не видел ее, не видел ничего в потоке пыли, я сделал несколько шагов вверх по ступеням, наткнулся на Марию, она стояла, прижавшись к стене.

– Все в порядке!

Мария достала из ранца пылевую маску, протянула мне, я отказался. Я уже приспособился, дышал коротко, через воротник комбинезона. Мария надела маску, и мы продолжили подъем.

Через несколько уровней нашли фонарь, он наткнулся на острый кусок бетона, лопнул, расплескался по ступеням слепящей сутью, от этого пыль, проносящаяся над кляксами, светилась, движение воздуха отрывало от клякс сгустки, уносило их выше, сгустки отскакивали от стен, оставляя яркие белые следы, лестничный пролет перед нами был заполнен светом, сама пыль начала светиться.

Я снова шагал первым, ветер подталкивал в спину, идти вверх оказалось легче, чем вниз, выход не завалило.

Мы выбрались на крышу и отбежали в сторону, смотрели, как в небо бьет сияющий пылевой гейзер, красиво. Мария выругалась через маску. Ховер отсутствовал.

Ховера на крыше не было, пока мы бродили по старому Институту, ховер исчез.

– Я же говорила, тут кто-то есть. – Мария стащила маску. – Они угнали ховер…

– Тут есть глупая шутка, – сказал я. – И меня начинают злить эти шутники…

Я действительно слегка разозлился. Это мог быть только Уистлер, остальные на шутников походили меньше.

– И… что делать? – Мария отряхнула маску от пыли.

– Дней восемь пути, – сказал я. – Ничего страшного, комаров здесь нет, прогуляемся, воздухом подышим, поспим у костра. Отдышимся от пыли…

– Восемь?! По тундре?!

Мария загрустила.

– Может… сигнальный костер? – предложила она. – Разожжем и нас заметят?

– В ранце есть обязательный трансмиттер, – сказал я. – Здесь, конечно, нет дирижаблей СЭС, но аварийные частоты одни во всех колониях. Если активировать трансмиттер, за нами прилетят. Через час. Костер совершенно необязателен.

– Трансмиттер? – поморщилась Мария. – Но это… Трансмиттер включают при настоящей опасности, так? Не оставляющей сомнений?

– Так.

– А без трансмиттера никак? И без похода? Ян, придумай чего-нибудь, ты же специалист…

Пылевой гейзер слабел, пыль оседала, растекалась серыми волнами.

– Нам следует отдохнуть, – предложил я. – Минут десять.

И сел в мох.

– Что?

– Отдохнуть. Завтра в обед… Максимум к вечеру нас отсюда заберут.

– Завтра вечером… Почему ты так уверен?

– С утра у меня заседание Жюри. Если я не явлюсь, Штайнер пошлет Шуйского, Шуйский проверит мой номер, затем столовую, затем отправится в эллинг и прочитает навигационные логи ховеров. К вечеру, не позже, за нами прилетят.

– Пожалуй… Весь день на крыше? И ночь…

– Можно в поход, тогда подберут по пути.

– Лучше на крыше. Славно прогулялись.

Гейзер выдохся, пыль текла по наклонной крыше к краю, просачивалась в щели.

– А мне понравилось, – сказал я. – Развеялись немного. Поучительный и познавательный поход.

– Ты думаешь? Хотя ты прав, небесполезный поход. Я кое-что нашла.

Мария открыла замки, откинула крышку ранца.

– На лестнице, когда началась пыль. Откуда-то вывалилась…

Тетрадь.

– И что в ней?

Мария открыла.

– Дома почитаю… Кто-то вел записи…

Мария дунула на страницу. Пыль.

– Я думаю… Вдруг что интересное…

Над горизонтом показалась черная точка, со стороны юга. Штайнер проницательней, чем я предполагал.

– Я говорил, найдут быстро. Жаль, поход нам не помешал бы…

Ховер ускорился, пошел на снижение.

– Поход потом… А вот со Штайнером пора поговорить…

Мария сердилась.

Ховер опустился на крышу, откинулся фонарь, из машины показался Уистлер.

– Все понятно, – брезгливо сощурилась Мария. – Как могло быть иначе, кто бы сомневался…

Уистлер, перешагивая через обломки, подошел, выглядел нездорово, лицо правой частью слегка опухло, не выспался.

– Привет, друзья! Вы, как погляжу, вовсю развлекаетесь без меня.

Бодро.

– Привет, – сказал я.

Стоит поговорить. Шутки шутками, но границы… не стоит забывать.

– Как ты нас нашел? – строго спросила Мария.

– Я использовал мозг, – зевнул Уистлер.

– Правда? – не удержалась Мария.

– Разумеется, не полностью, всего полтора процента, но, чтобы вас найти, этого хватило с избытком. Я проснулся…

Уистлер проснулся, записал странные мысли, поговорил со мной, пообедал, решил прогуляться, но ни меня, ни Марии в номерах уже не застал, поэтому не утерпел и отправился в эллинг.

Едва Уистлер вошел в эллинг, как увидел ховер, опускающийся на стартовый стол. В ховере никого, но Уистлер проверил координаты по логу.

– Могу поспорить, Ян, это была не твоя идея – отправиться в развалины, – улыбнулся Уистлер. – Развалины – это по части барышень… барышни, руины, хризантема и зонт, тайны старого штангенциркуля… – не удержался, в свою очередь, Уистлер.

– Идиот, – констатировала Мария. – Впрочем, как все синхронные физики.

Мария секунду раздумывала – не влепить ли Уистлеру классическую оплеуху, так наверняка поступали многие героини книг о неудачах синхронной физики, но все-таки Мария воздержалась, возможно, ее смутил присутствием я.

– Идиот, – утвердительно повторила Мария.

Мария направилась к ховеру.

– Давай поспорим, что не улетит, – предложил Уистлер.

– А на самом деле? – спросил я.

Уистлер рассказал. Что он проснулся, и ему в голову неожиданно явились мысли, он их записал, в последнее время он записывает все затейливые мысли, потом заглянул я, и Уистлер поговорил со мной, после немного поспал, и сны ему приснились странные, он решил их обсудить, отправился в библиотеку, там никого, отправился в столовую, там Кассини и Штайнер едят кашу и, как всегда, ругаются, поспешил ко мне – пусто, и у Марии пусто, тогда он сразу понял, где мы можем быть.