Турсун - Гульнара Нуркулова

– Неужели думаете, что вам здесь будет лучше? Эжеке, вы ошибаетесь. Давайте, я заберу вас, пока не поздно. Можно расстаться с Юсуфом. Живите с детьми в новом своём доме. Я буду помогать вам во всём.

– Самаган, не дай бог тебе испытать то, что я испытывала в двенадцать лет, когда отец меня продал Юсуфу… в обмен на благополучие семьи. Оставьте меня в покое хоть сейчас. Я признаюсь, родня Бейше встретила меня очень плохо, но уверена, здесь я буду счастливее, чем там.

– Хорошо, эжеке, если вы уверены, я попробую успокоить родителей и родственников.

При выходе из дома он услышал, как одна из женщин демонстративно сказала: «А что, он не собирается забрать свою сестру-кукушку?»

* * *

– Ада, сделайте мне лук, – повторил Юнус, протягивая отцу палку и шпагат, но отец будто не слышал. Юнус еще раз повторил, уже толкая отца в грудь. Юсуф, наконец, увидел стоящего рядом сына.

– Что, сынок?

– Сделайте мне, пожалуйста, лук, – еще раз повторил Юнус свою просьбу.

– Эта палка слишком толстая и не гибкая для лука, к тому же она сухая. Нужна ветка свежая, гнущаяся, – сказал Юсуф, направляясь с сыном к кустарнику, который разросся в конце ограды.

– Вот эта ветка подойдет. Принеси топор, – попросил он сына, нагибая выбранную ветку барбариса.

Показывая сыну, он отрубил ветку и очистил от колючек, затем достал из кармана брюк перочинный ножик и им сделал надрезы в конце ветки.

– Согни ветку… Молодец! Смотрю, у тебя сил прибавилось. Держи так, а я привяжу шпагат крепко… Вот лук готов. Нужно сделать стрелы. Для стрелы лучше поискать сухую ветку.

После того, как сделали стрелу, Юнус довольный убежал на улицу, чтобы показать свой лук соседскому мальчику.

Юсуф третий день после побега жены не мог определиться, что делать дальше. Он вспомнил давний сон, который приснился ему на следующий день после женитьбы на Турсун. Ему приснилось, что он погряз по пояс в земляной жиже и никак не мог выбраться оттуда. Он опирался обеими руками о твёрдую почву, но прилипшая к телу земля была слишком тяжелая и не отпускала его. Силы таяли, но тут появилась Турсун. Она вначале подала руки и начала помогать ему, но потом, когда ему почти удалось выбраться, она вырвала свои руки и ушла прочь. По чему-то во сне он был седой. Он много раз вспоминал этот сон, и ему казалось, что сон был вещим. Неужели уже тогда бог предсказал мне исход нашей совместной с Турсун жизни? Теперь я седой, не так силён, и Турсун меня смешала с грязью.

Юсуф почти наизусть запомнил записку, оставленную женой. Она написала: «Когда-то вы сказали жеже, что не можете жить без Сюин И, и что она для вас как воздух, и с ней вы счастливы и чувствуете жизнь. Вы меня поймёте. Я встретила мужчину, и он для меня, как Сюин И была для вас. Простите меня, если можете».

«Когда она успела снюхаться с этим человеком, и как долго она изменяла мне? Неужели она отомстила мне за Сюин И? Столько лет жил с ней и так и не узнал её. Не знал, что она может с легкостью предать меня и детей. Может, опиум помутил её рассудок?» – думал он.

«Что я делаю в этом доме? Мне с детьми надо немедленно уехать отсюда. Здесь теперь чужие для меня люди. Видно, у меня тоже разум помутился, раз сижу здесь до сих пор. Меня втоптали в грязь эти люди, а я еще сижу здесь!» – начал ругать себя Юсуф.

– Амина, Фатима! – громко позвал он дочек.

Услышав голос отца, который за три дня не проронил ни слова, обе девочки выбежали из дома.

– Давайте, собирайте вещи, мы едем немедленно в Каракол. Найдите Юнуса, – приказал он девочкам.

– Ада, мы же собирались в Ташкент?

– Да, мы сначала поедем в Каракол, а оттуда в Ташкент.

Они почти отъезжали, когда увидели бегущую со слезами Жанылай и следом за ней Самагана.

– Юсуф, да что же вы делаете? Почему не сказали? За что вы нас наказываете? Не уезжайте, оставайтесь здесь.

– Жанылай, спасибо. Не хочу быть посмешищем для людей, не хочу, чтобы на меня показывали пальцем. Репутация моих девочек испорчена из-за их дурной и непутёвой матери, поэтому мы не должны здесь оставаться далее.

– Не говорите так, Юсуф. Не настраивайте детей против матери.

– А что, я не прав?

Жанылай нечего было ответить ему. Она заглянула в повозку и запричитала.

– Одеяла! Почему оставили одеяла? Амина, я же для тебя их шила. Самаган, принеси одеяла и шырдак. Амина, помоги дяде. Почему в телегу не погрузили? В повозке тесно будет детям.

– Не надо телегу, – пробубнил Юсуф.

В повозку поместилось всего пять одеял. Юнус и Фатима легли на одеяла, а Амина с Юсуфом сели на место извозчика. Они уже отъехали немного, когда прибежал Садыр с лепёшками и вареным мясом. Ему пришлось догонять повозку.

– Жалко, Адыл на работе, может, уговорил бы остаться, – хватаясь за сердце, сказала Жанылай. Самаган отвёл маму домой и уложил в постель.

– Энеке, хватит так горевать, уже ничего не вернёшь назад, – ругал Самаган маму.

– Как умоляла я Адыла не выдавать замуж Турсун за Юсуфа. Не послушал меня… теперь вот пожинаем плоды. Так привыкла к детишкам, боюсь, больше никогда их не увижу.

* * *

Было уже совсем поздно, когда Юсуф с детьми приехали к Алишеру.

– Алишер, скажи, где детям постелить. Они устали в дороге. Я потом расскажу, что случилось, – сказал Юсуф.

Дети уже спали в соседней комнате. За чаем мужчины долго разговаривали. Юсуф рассказал про Турсун и попросил приютить их на неделю. «Я бы сразу выехал с детьми в Ташкент, как и планировал, но лошадь у меня захромала ни с того ни с сего. Мне надо лошадь купить, немного прийти в себя… неважно себя чувствую, а через неделю выедем».

– Конечно, живите сколько хотите. Мне даже так лучше, – ответил Алишер.

Следующие три дня Юсуф даже не мог встать с постели. У него сильно болела голова. Алишеру пришлось сходить за лекарем, который, осмотрев его, порекомендовал не есть жирную, солёную пищу и пить побольше воды, а лучше пить отвар шиповника и барбариса.

Когда Юсуфу стало лучше, он попросил Алишера сходить вместе с ним на рынок и помочь выбрать лошадь. Они долго ходили по рынку, присматриваясь и выбирая, и, наконец, купили хорошую тягловую лошадь, тут же