Турсун - Гульнара Нуркулова

– Турсун, выходи за меня. Я не могу жить без тебя.

– Я бы с радостью, но как быть с детьми? Я же не могу их бросить, а Юсуф не отдаст их мне.

– О детях не переживай, я о них позабочусь, – сказал Бейше.

– Юсуф хочет переехать в Ташкент. Я сопротивляюсь, но он обычно игнорирует моё мнение. Если это случится, я умру вдали от тебя, милый.

– Тебе нужно уйти от него.

– Буду молиться, чтобы он передумал. Может этот сезон будет лучше, и он заработает побольше и передумает переезжать.

– Дорогая Турсун, вечно прятаться от людей не сможем. Я так часто здесь бываю, наверняка уже к то-нибудь видел и подозревает. В любом случае нам нужно пожениться. Или ты меня не любишь?

– Милый, пойми, меня терзает мысль о моих детях. Юсуф не отдаст мне их…, и дети скорее могут обходиться без меня, чем без отца. Пожалуйста, не торопи меня. А как быть с твоими детьми и женой? Куда ты их денешь?

– Ну… они будут также моей семьей. Я возьму тебя второй женой. Мне просто.

– Тебе просто?! Взять меня второй женой?! Я не согласна. И где ты собираешься нас всех разместить?

– В доме две комнаты. Пока там поживём, а летом построю второй дом. Можно временно юрту поставить.

– Нет! Меня так не устраивает. Лучше уж я буду со своим стариком жить, чем так, как ты предлагаешь.

– Ну предложи, как бы ты хотела!

– Не знаю, – сказала Турсун и, не прощаясь, обиженная, быстрыми шагами ушла домой.

Бейше понимал, что дальше тянуть нельзя и решил сегодня же поговорить с Жибек. По дороге домой он заглянул в пустующий дом на соседней улице. Дом принадлежал родному дяде по отцу, который погиб почти одновременно с женой от тифа в 1916 году в Китае. Детей у него не было, хотя был дважды женат. Говорили, лошадь пнула его в пах, когда он был подростком, и это стало причиной его бездетности. Дом пустовал четырнадцать лет, и никто за это время не заглядывал в него. Дверь и окна всё ещё были заколочены. Без особого труда Бейше открыл дверь, оттуда повеяло сыростью. Дом состоял из двух комнат. Полы были деревянные, но их начала разрушать трава, проросшая сквозь щели. Вперемешку старая засохшая и свежая этого года трава, которая только начала прорастать, лежали густым ковром на полу. Бейше очистил пол от травы, смёл густую паутину со стен и потолка, вынес во двор оставленные в спешке отсыревшие одеяла, кошму и кое-что из одежды и сложил всё в кучу. Сходил в соседский дом за огнём, затем поверх кучи побросал сухую траву и поджёг. Бейше прикинул, какие работы надо сделать в доме до переезда сюда Жибек. Из срочных – заново сделать печь и зашпаклевать стену белой глиной, так как старая штукатурка местами обвалилась. Из несрочных – обновить штукатурку наружной стены дома. Первоначально Бейше опасался, что дом окажется непригодным для проживания, но теперь был уверен, что без зазрения совести может отделить сюда жену и, возможно, детей тоже.

Разговор о переезде и разводе Бейше начал утром, когда они остались с Жибек в доме одни.

– Жибек, хотел с тобой серьёзно поговорить… Нам надо расстаться. Я отремонтирую дом Асыл ава и перевезу вас туда.

– А причина какая? В чём я не угодила тебе?!

– Причина не в тебе, а во мне… я полюбил другую женщину.

– И кто она?

– Скоро у видишь.

– Так и думала! Кобель ты – вот ты кто!

С этими словами она разрыдалась и со злостью плеснула в него воду, в которой мыла грязную посуду.

– Дура! Что ты делаешь?!

– Не хочу тебя видеть!

Жибек выпорхнула со слезами из дому и без оглядки побежала прочь в сторону озера. На краю села она присела под одиноким деревом, задумавшись о своей неудавшейся жизни.

Сначала Жибек злилась и проклинала разлюбившего мужа, затем ощутила прилив благодарности к нему за то, что женился на ней и прожил с ней ни много ни мало – почти тринадцать лет, несмотря на большую разницу в возрасте. Благодарна была и за то, что растил её Керима, как своего сына. Тогда в Китае всё могло обернуться для неё иначе, если бы Бейше не согласился взять её в свой дом. Она помнит ясно, как днём и ночью после смерти первого мужа просила Всевышнего спасти её и трёхлетнего сына от голодной смерти. И Всевышний послал Бейше. Он всегда вёл себя достойно, я тоже должна поступить также. Мне следует отпустить его с миром. К тому же детям нужен отец. Тогда зачем ссориться? Слава Аллаху, я здорова и могу работать в колхозе. Уже прошли времена, когда женщины полностью зависели от мужчин. Не пропадем. Надо отпустить его с миром, раз полюбил другую женщину, а между ними никогда не будет как прежде.

С этими мыслями Жибек вытерла слёзы рукавом платья, поднялась и пошла посмотреть дом, в который должна была переехать. Она не ожидала увидеть там Бейше. Он шпаклевал стену. До этого, видно, ломал старую печь, находившуюся около смежной стены комнат.

Жибек оглядела дом изнутри и снаружи. «Жить можно, – подумала она. – Правда, работы будет много, но справимся».

Бейше молча работал, пока Жибек осматривала дом.

– У меня условие, – сказала она.

– Какое?

– Дети будут жить со мной. Не хочу, чтобы они общались с твоей новой любовью.

– Пусть Сапар останется со мной.

– Нет. Ни за что!

* * *

После зимы покупателей на рынке, да и продавцов тоже было мало. Юсуф приводил в порядок чайхану. Вдвоём с поваром Алишером помыли все топчаны, замазали белой глиной печи, забрали из стирки тёшоки и скатерти.

– На сколько человек готовить? – спросил Алишер.

– На тридцать, – ответил Юсуф.

– Не много? Как бы не пришлось раздавать задаром, как вчера, – засомневался Алишер.

– Сегодня теплее. Вдруг людей будет больше, а не будет – отдадим вдове Салкын. Смотрю, совсем обнищали за зиму. Конечно, столько ртов… да еще мальчиков.

– Так скоро сами обнищаем, – ответил недовольный Алишер.

– Человек не поймёт голодного, если сам никогда не голодал. Вот нам с сестрой частенько приходилось голодать. Интересно, из всех воспоминаний моего детства остались только те, когда я сильно хотел есть или, когда наедался больше, чем досыта, и, пожалуй, люди, которые хоть раз меня накормили. Был такой человек по имени Жакуп, который меня частенько подкармливал. Он умер, когда мне было десять лет, но я до сих пор помню его лицо,