Турсун - Гульнара Нуркулова
– Зимой в Пишпеке встретил своего сводного брата по матери. Он живёт в Ташкенте. Обещал помочь, если приеду туда. Там будешь лепёшки печь – и то больше заработаешь, чем здесь!
Алишеру было далеко за тридцать. Он был из местных узбеков. У него была привлекательная внешность, он неплохо зарабатывал, после смерти родителей ему достался небольшой дом, но почему-то до сих пор Алишер не был женат. Он потерял отца, когда был подростком, а позже похоронил мать.
Алишер подбивал Юсуфа уехать в Ташкент и там вместе начать бизнес. Юсуф и сам подумывал об этом, но Турсун и слышать не хотела. Надо решиться. Если в течение месяца торговля будет плохая, то надо переезжать, не дожидаясь конца весны, размышлял он.
Начало весны было очень дождливым. Погода как будто издевалась над ними. Несколько раз с утра голубое ясное небо сулило хорошую погоду, и мужчины, воодушевлённые ожиданиями, резали морковь, мясо, расстилали тёшоки, но через час или два небо внезапно затягивалось тяжёлыми облаками, появившимися из-за гор, и начинался дождь. Чтобы не разориться окончательно, Юсуф решил приостановить работу до установления стабильно хорошей погоды. Но ждать пришлось больше двух недель, в течение которых Юсуф принял окончательное решение продать чайхану и ехать с семьёй в Ташкент.
Алишер довольно быстро нашёл покупателя чайханы, и Юсуф, сделав покупки для детей и отремонтировав повозку, вернулся в Ак-Таш.
Подъезжая к дому, он встретил тестя.
– Ты что-то рано вернулся. Надеюсь, всё в порядке? – спросил Адыл, увидев Юсуфа.
– Никак работа не ладится. Целый месяц просидел без дела из-за дождей. Продукты подорожали. Большинству людей не по карману наш плов даже без мяса… они могут позволить себе только жарма да талкан[34]. Вот продал чайхану, пока совсем она меня не разорила, – пожаловался Юсуф.
– Не переживай, Юсуф. Может, в колхозе подыщем тебе работу?
– Какой из меня земледелец, Адыл? Я умею только продавать… с пяти лет только этим и занимался.
– Колхоз тебе выделит землю, а обрабатывать общими усилиями будем. С работой потяжелее справлялись, и это осилим. Главное, тебе не надо будет мотаться всё время куда-то.
– Спасибо, друг. Я ценю твоё предложение. Но я решил переехать с семьёй в Ташкент.
– Да что ты, Юсуф?! Разве можно в нашем возрасте рисковать! Не уезжай. Тяжело тебе придётся. Оставайся. Дом у тебя есть, слава богу.
– Адыл, пока я могу, я должен обеспечить детям будущее. Не уговаривай меня. Лучше поговори с дочкой. Я уверен, что у меня получится там встать на ноги. Ты же меня знаешь.
Турсун с дочками копалась в земле возле дома. Она решила посадить кое-что из овощей и поэтому ещё ранней весной посеяла семена в горшки и держала их в доме. Она и Амина вспоминали, как это делал Акрам из Урумчи. Пока семена подходили, они вскопали землю, подготовили ровные грядки возле дома и, наконец, сегодня решили пересадить рассаду на грядки.
– Бог в помощь! Какие молодцы! Я не верил, что ваши семена взойдут, – сказал Адыл радуясь.
– Вы уже вернулись? – удивлённо спросила мужа Турсун. Тот кивнул головой в ответ и, поцеловав выбежавшего навстречу Юнуса, вместе с ним начал освобождать лошадь от повозки.
– Амина, помоги, – сказал Юсуф дочери и передал ей уздечку лошади.
Амина повела лошадь в сарай к привязи, затем вернулась и начала переносить вещи из повозки в дом.
– Не поняла, вы больше в Каракол не вернётесь? – спросила Турсун мужа, увидев, как дочка вынимала одеяла из повозки.
– Да. Я продал чайхану. Совсем невыгодно стало, – ответил Юсуф.
Турсун задумалась. Она поняла, что Юсуф решил всё-таки уехать отсюда, но ничего не сказала. Ей было жаль мужа. Он переживал из-за того, что здесь ему не удавалось наладить бизнес. Она была уверена, проблема не в нём, а в хаосе, в который погрузилась страна. Всё, что было у людей, теперь не принадлежит им. Говорят, вся земля принадлежит народу, а народ кто? Народ – это мои родители, братья и все остальные в селе. Раз так, то и всё, что они вырастили на своей земле, должно остаться и быть распределено между ними, но на самом деле не так… из всего урожая народ получает крохи, ровно столько, чтобы не умереть с голоду. Раз мы здесь, то должны жить, как все – недоедать, жить более чем скромно. Хочет ли она, чтобы её дети так жили? Скорее всего, нет. Может, Юсуф и прав. Может, и правда, в Ташкенте или Бухаре жизнь будет лучше, чем здесь.
Турсун пригласила отца в дом. Он не хотел задерживаться, но, когда узнал, что готовится лагман, сразу согласился. Он любил это дунганское блюдо, которое Жанылай не умела готовить.
За ужином обсуждали вопрос переезда семьи. Юсуф сказал, что надо купить еще одну повозку, но Адыл предложил для перевозки вещей купить телегу попроще, а потом предложил не покупать, а лучше отремонтировать его телегу. «В Ташкенте как устроитесь, продадите, хоть какие-то деньги выручите. Э-эх, было бы как раньше – и коня бы дал», – посетовал он.
На сборы определили десять дней. Адыл сказал, что завтра найдет к ого-нибудь передать Самагану, чтобы приехал поближе к их отъезду.
С этого дня Турсун потеряла покой. Вначале ей казалось, что её место возле мужа и детей, но время шло, и она начала метаться, чуть ли не каждую минуту меняя своё решение. «Мне надо забыть о нём, я не имею право думать о своём счастье, благополучие детей дороже всего», – думала она, но через некоторое время в мыслях говорила себе: «Я наркоманка, я пропаду с Юсуфом. Только Бейше мне может помочь. Милый Бейше, как я буду жить без тебя?»
Когда осталось до отъезда три дня, и Юсуф уехал по делам, Турсун побежала на берег озера. Она не поверила своим глазам, когда увидела там Бейше.
– Бейше, мы последний раз видимся. Через три дня мы уезжаем в Ташкент. Ты даже не представляешь, как мне больно прощаться с тобой! – со слезами на глазах сказала она.
– Слушай меня, Турсун, я сказал матери и Жибек, что собираюсь жениться. Я подыскал подходящий дом, куда скоро съедет Жибек с дочкой и своим сыном. Мы должны пожениться. Не уезжай… не делай того, о чём будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.
– Откуда ты знаешь? Может, я буду жалеть всю жизнь, если не уеду. А что