Турсун - Гульнара Нуркулова
Жанылай одобряла прогулки дочери, считая, что они пойдут ей на пользу. Она знала, что Турсун в детстве уединялась на берегу озера, если её к то-то обижал, и всё же порой удивлялась тому, что привычка у дочери сохранилась, несмотря на долгое пребывание на чужбине.
Глава VI. Бейше
– Где тебя носит в такой холод? Наверное, замёрз? – с упрёком встретила Бейше его мама Седеп. – Ужин остыл. Придется еще раз топить печь.
В передней комнате, где обычно спали мама, его сын Сапар и сын его жены Керим, было темно и ничего не видно. После того, как глаза привыкли к темноте, Бейше нашёл на привычном месте лампу и зажег её.
– По делам ездил. Не переживайте, поем холодный, – ответил Бейше, доставая миску с едой, стоявшую на чугунной печке в углу комнаты. Попробовав домашнюю лапшу с требухой, успокоил маму. – Ещё теплая.
– Зарылбек собирается ехать в Пишпек. Он согласился взять гостинцы для Абыла. Я приготовила мешочек талкана и немного топлёного масла. Завтра утром надо будет отвезти, – сказала она сыну.
– Конечно, эне, отвезу утром. Хороших вам снов, – сказал он, погасив лампу и направляясь к двери второй комнаты дома.
Седеп беспокоили отношения снохи и сына. Жибек пожаловалась, что Бейше в последнее время стал замкнутым, на все вопросы отвечает односложно – «да» или «нет». Седеп чувствовала, что сына гложет что-то изнутри. Она его не расспрашивала, считала, если нужно будет – расскажет. Обычно он делился с матерью.
Сегодня Седеп рано легла и сразу крепко уснула, пока её не разбудил Бейше. Она знала, что теперь не уснёт до утра… бередили её голову воспоминания о прошлом.
Когда им пришлось бежать в Китай в 1916 году, Бейше было восемнадцать, Абылу девять, а младшему Байгазы четыре года. Кто знает, если бы не было Бейше или родись он позже, выжили бы они все или нет. Как сейчас, помнит снежный, моросящий дождь на перевале. Всё, что падало с неба, сразу превращалось в лёд. Идти по льду было сложно. Мужчины шли впереди, и кто ножом, кто мотыгой рубили тонкий лёд, прокладывая дорогу для остальных. Много людей и скота погибло тогда, большинство из них сорвалось в пропасть. Люди еле осилили подъем, побросав скот и небольшое имущество, захваченное с собой. Бейше удалось переправить и повозку со скарбом, и лошадь. Только его молодость и силы помогли преодолеть трудный перевал и неблизкое расстояние от Ак-Таша до Кашгара. А как он подбадривал и веселил всех в дороге! В кого он такой весельчак и шутник? Но она-то знает, что Бейше в душе не по годам серьёзен. Как гордился сыном покойный Кулмамбет! Ка к-то сказал ей в Китае: «Смотри, какой сын вырос у нас. Только хорошие слова в его адрес слышу от других. Возблагодари, Всевышний, его за это».
Жалко, что Кулмамбет рано умер, не увидел, как подросли и другие сыновья. Он непременно гордился бы всеми ими. Когда Абыл приехал в этом году летом домой в белой рубашке и черных брюках, высокий и статный, она сразу и не признала его. Думала, какой-то начальник из столицы приехал. Видны в нём перемены в лучшую сторону, появилась уверенность в себе. Уже не тот деревенский мальчик, каким он уехал четыре года назад. Он сказал, что закончил образование в Пишпеке, и его отобрали на учёбу в Москву. Целый месяц только про учёбу и говорил и так заразил Байгазы, что тот тоже захотел уехать вместе с ним. Хоть она и не была против, Абыл уговаривал её: «Как он вымахал! Что ему здесь делать? Пусть лучше учится». Конечно, пусть учатся. Сейчас время другое. Пусть учатся, а она поддержит их стремление.
Не повезло только Бейше. В молодом возрасте он вынужден был батрачить в Кашгаре на богатую китайскую семью. Больше двух лет он один обеспечивал семью, а потом присоединились Жибек вместе со своим сыном. Какие тяжёлые годы были, не пожелаешь даже врагу.
Прибывшие в Кашгар с десяток семей кыргызов поселились в пустой деревне в заброшенных глинобитных домах. По всем признакам дома пустовали не менее пяти лет, и большинство из них уже не было пригодно для проживания. Дворы и улицы так заросли густым бурьяном, что путники еле пробирались сквозь него. Новые поселенцы так и не узнали, когда и почему люди этой деревни покинули свои дома. Они прибыли туда в конце весны и выбрали дома покрепче, а до конца лета уже все дома были заполнены беженцами, не только кыргызами, но и казахами. Люди на скорую руку латали глиной дома, сухой травой покрывали крыши, из камыша и сухих веток делали двери.
Жизнь на чужбине налаживалась, и всё было бы хорошо, если бы не несчастный случай. Вскоре после приезда в Китай Кулмамбета укусила бешеная собака. Бейше был рядом, он убил собаку, но было уже поздно. Как сейчас, Седеп помнит, как сын привёл отца с окровавленной от укуса ногой. Кулмамбет был бледен. С глазами полными слёз и отчаяния он сказал: «Это конец. Прости, мать, так получилось. Обидно, что на чужбине, обидно… в нелёгкое время. И ты, Бейше, прости меня, ведь теперь ты должен взять на себя заботу о семье. Не успел я тебя женить и понянчить твоих детей».
Седеп раз пять спрашивала сына, может, собака была вовсе и не бешеная, но Бейше отвечал: «Эне, я могу отличить больную собаку от здоровой. У собаки была шаткая походка и слюни текли. Мы с отцом сразу заметили это, когда она внезапно появилась из-за кустов».
Кулмамбет держался, пока дети не уснули. Она чувствовала, что слёзы душили мужа весь вечер, но он бодрился. В постели он обнял Седеп, хотел что-то сказать, но вместо этого начал рыдать и, чтобы не разбудить детей, выбежал из дому. Когда она вышла за ним с чапаном укрыть его, он всё еще плакал. Она