Турсун - Гульнара Нуркулова

– Что-то возле дома народу много, – сказал Алишер, как только завернули на свою улицу. – Давайте быстрее пойдём.

Бегом преодолели они оставшуюся часть дороги. Действительно, возле дома Алишера собрался народ, был слышен женский плач. «Это же плачет Амина!» – подумал Юсуф и тотчас, раздвигая толпу, пробрался к дочке. Амина сидела на коленях и обнимала Юнуса, лежащего на земле и плакала. Фатима сидела рядом.

Увидев отца, Амина рыдая сказала:

– Ада, люди говорят, что Юнуса нельзя спасти. Они ошибаются, он не умер.

– Как умер? Юнус, сынок, открой глаза! – сказал Юсуф, присаживаясь и, взяв сына на руки, погладил за голову и поцеловал несколько раз, затем он заплакал, прижав лицо сына к своему лицу.

Через некоторое время поднял голову и сказал:

– Алишер, срочно пошли за лекарем, надеюсь, он поможет.

Сквозь слёзы Амина рассказала, что Юнус прибежал во двор, одной рукой держался за горло и кашлял… ничего не мог говорить, потом у него началась рвота… и он потерял сознание.

– Ада, все произошло так быстро, и соседи быстро прибежали на помощь, – рыдала Амина.

Кто-то из соседей предположил, что, возможно, ребёнок подавился чем-то.

– Он взял семечки… там, в сарае, много, – сказала Фатима.

Прибывший лекарь в почтенном возрасте, обследовав горло, вытащил оттуда шелуху семечки.

– Шелуха попала в голосовую щель и перекрыло дыхание, – заключил он.

Оказалось, в сарае лежал прошлогодний урожай семечек. Алишер хотел их продать, но так как оставалась всего половина мешка, он не сделал этого, а потом и вовсе забыл о них.

Юнуса похоронили на следующий день утром. После похорон единственного долгожданного сына Юсуф совсем занемог. Он пролежал целый день и целую ночь, не сомкнув глаз. Утром, кое-как встав с постели, он пошёл на могилу сына. Сев на колени, он прочитал молитву. Здесь без посторонних глаз он мог позволить себе заплакать во весь голос. Он просидел там часа два, рыдая и проклиная Турсун: «Вот чего ты добилась, паршивая шлюха! Ты лишила меня моей единственной опоры на старости лет!» Успокоился он, когда к то-то положил руку на его плечо. Он не сразу понял, кто это. Человек присел рядом и тоже прочитал молитву. По голосу он узнал Адыла.

– Юсуф, вставай, пойдём домой. Смирись. Так было угодно Аллаху, – утешал Адыл друга.

По дороге Адыл сказал, что он приехал навестить их и про смерть Юнуса узнал недавно от Алишера.

– Адыл, помоги мне собраться. Я хочу выехать сегодня. Мне нестерпимо больно находиться здесь. У меня к тебе просьба. Проведи положенные по вашему обычаю мероприятия по случаю смерти… в честь Юнуса. Не забудь навестить его в семь и сорок дней. Он будет ждать.

– Я приехал уговорить тебя вернуться, но вижу, не получится. По поводу Юнуса не беспокойся. Мы всё сделаем, как положено, – обещал он, обнимая друга.

У Адыла защемило сердце, когда на повозке сидящими в ряд увидел осунувшегося и посеревшего от горя Юсуфа, и заплаканных несчастных внучек.

* * *

Свекровь показалась Турсун немногословной, но суровой женщиной с мужским характером. Она была худощавая, высокого роста. В первый день, когда Бейше привёл новую жену, свекровь сидела на полу и пряла пряжу. Взглянув на них, она отвернулась и как ни в чём не бывало продолжила свою работу.

– Эне, я привёл невестку, встречай, – сказал Бейше матери. – Прошу, надень на её голову платок.

– Не буду надевать платок на женщину, которая бросила своих детей и заставила уйти из дома мать моих внуков. Это грех, – после большой паузы ответила она.

Бейше умолял её несколько раз, но мать была непреклонна. Он взял Турсун за руку, пошёл к ближайшей тётушке по отцу и попросил её надеть платок Турсун, как это положено по обычаю кыргызов. Та ответила: «Капырай[35], я, что ли, в нашем доме буду надевать платок… надо в доме, где новая сноха будет жить». Она открыла сундук и достала оттуда большой белый платок и пошла с ними в дом Бейше.

– Седеп, ты что делаешь? Сын привёл невестку, а ты отказываешься выполнять святой долг матери?

Седеп ничего не ответила и продолжала сидеть на том же месте.

– Будь счастлива, милая! Живи долго со своим суженым, – с этими словами тётушка накинула платок на голову Турсун, затем взяла пиалу, набрала туда воды, покрутила три раза над головой, заставила выпить и вынесла пиалу за дверь. Постелила тёшок в углу комнаты и усадила туда Турсун.

– А ты почему никому не сказал, что сегодня приведёшь её? – спросила она Бейше. – Собирай родню. Надеюсь, барашек найдётся?

– А ты чего раскомандовалась тут? Обойдётся без барашка. Много чести для неё, – ответила свекровь.

– Эне, я приглашу родню, зарежу барашка! Давай на сей раз будет, как я скажу.

Ей ничего не оставалось, как подчиниться сыну и встречать гостей.

Пока Бейше резал барана, собрались родственники. Все были в курсе планов Бейше, как только он отделил Жибек и детей.

Турсун сидела в углу комнаты, чуть отвернувшись к стене и низко опустив платок. По обычаю, свекровь должна была натянуть кёшого[36], за которым должна сидеть новая невестка, но кёшого не было. Дасторкон был накрыт в обеих комнатах. В одной комнате расположились мужчины, а в комнате, где была Турсун, сели женщины и дети. Подали лепёшки, бульон и мясо жирного барана. За едой мужчины громко, перебивая друг друга, разговаривали. Женщины вели себя тише. Задали несколько вопросов Турсун. Хотя все знали её историю, за разговором никто не коснулся темы брошенных ею детей и Юсуфа. После трапезы молодые снохи помыли посуду, подмели комнаты, а затем, постелив постель для молодожёнов, разошлись по своим домам.

На следующий день пришла какая-то родственница и что-то долго шептала свекрови. Турсун слышала, как свекровь сказала: «Нечего сплетни разводить! И не ходи сюда больше с такими разговорами!»

Турсун приходилось рано вставать, готовить завтрак и заниматься домашними делами. Свекровь была очень чистоплотной женщиной, и Турсун без конца приходилось стирать или отмывать что-то. Много времени также отнимало чаепитие свекрови. Она говорила, что без чая болит голова, поэтому несколько раз в день пила крепкий чёрный чай из самовара, который каждый раз кипятили и натирали до блеска.

Бейше был очень внимателен и ласков с Турсун, чем раздражал свою маму. «Постыдился бы… как будто первый раз в жизни увидел женщину», – ворчала она.

Однажды они только сели ужинать, как в дверь кто-то постучался. Бейше открыл дверь и испугался, увидев за порогом отца и брата Турсун, затем пришёл