Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников - Энтони Бейл

Постоянное перемещение и утомительные упаковывание и распаковывание багажа почти неизбежно сопровождаются утратами. Так, при переправе через Боденское озеро люди частенько теряли или выбрасывали вещи: гипсовую статуэтку Девы Марии (без головы и с грудным младенцем Иисусом), свинцовые щипчики, булавки и иглы, крошечную фигурку паломника, вырезанную из раковины, оловянную чашу, грубый навесной замок, подкову, десятки распятий, медальонов и брошей. Все это (и многое другое) спустя столетия подняли со дна озера археологи. Потерянные путниками предметы теперь выставлены в Государственном археологическом музее Констанца и наводят на мысль о страстной английской путешественнице Марджери Кемп (ок. 1373 – ок. 1439), побывавшей здесь в 1414 году. В дороге она потеряла кое-какие вещи (или лишилась их с помощью воров): драгоценное кольцо с признанием в любви к Иисусу, купленный в Иерусалиме дорожный посох, а также (как раз близ Констанца) простыню и кошелек с деньгами – его украли попутчики.

Кемп, мать четырнадцати детей, родом из портового города Кингс-Линн (восток Англии), очень напоминала Доротею из Монтау: обе они принадлежали к среднему сословию, были домохозяйками и посвятили себя созерцанию мистических видений и паломничествам.

Кемп продиктовала историю своей жизни (смелый шаг), записанную в «Книге Марджери Кемп» (The Book of Margery Kempe, 1436–1438). Поворотным моментом ее жизни стал тяжелейший путь (в 1413–1414 гг.) из Англии в Рим и Иерусалим, и рассказ Кемп дает нам уникальную возможность узнать о путешествиях по Англии и Европе в одиночку.

Около 1412 года Марджери Кемп, которой было тогда около сорока лет, получила от Господа веление посетить Иерусалим, Рим и Сантьяго-де-Компостела. Для нее путешествие было богоугодным делом: она стремилась получить в святых местах отпущение грехов и таким образом укрепить свои отношения с Господом ради спасения души. Получив разрешение от епископа и своего мужа, Кемп в конце 1413 года отправилась в Иерусалим, отплыв из Ярмута в голландский порт Зирикзе. Оттуда она добралась до Констанца, преодолев примерно две трети пути до Венеции.

Путешествие оказалось крайне тяжелым. Некоторое время Марджери Кемп громко оплакивала «собственные грехи, а иногда и грехи других людей». Она проливала слезы, вспоминая о казни ее Иисуса, и мысли такого рода приходили ей в голову довольно часто. Причащаясь (по меньшей мере каждое воскресенье), Кемп «горько плакала, а затем и рыдала в голос». Слезливость не оставила женщину и в дороге – и не слишком способствовала ее популярности среди попутчиков. В своей книге Кемп рассказывает, что тем «пришлось очень не по вкусу то, что она столько плачет и постоянно твердит о любви и благости Господа – и за обеденным столом, и в иных местах». Спутники то и дело осыпали ее проклятиями и предупредили, что их терпение не бесконечно.

Даже сопровождавшая Марджери Кемп из самой Англии служанка потеряла терпение и сбежала. Лишь один человек поддержал Кемп и убедил ее доехать с группой до Констанца. Там издевательства со стороны попутчиков усилились. Они оскорбляли Кемп и вгоняли ее в краску, укоротили ее платье так, что оно оказалось чуть ниже колена, и заставили ее носить нелепую блузу из белого полотна – теперь все, кому Марджери Кемп встречалась на пути, принимали ее за умалишенную и не доверяли ей. За обедом во всех харчевнях и постоялых дворах ее усаживали на дальнем конце стола, даже дальше служанок, конюхов и прочих людей низкого звания, и требовали помалкивать.

В придорожной часовне где-то в Швабии Марджери Кемп молилась, рыдая так, что слезы лились на каменный пол ручьем. И Господь заговорил с ней в уме ее, сказав: «Не бойся, дочь моя. Твои спутники не пострадают, пока ты с ними». И она осталась с той же компанией, которая и в самом деле («Слава Богу!» – подумала Кемп) без приключений добралась до Констанца.

Путешествовать в одиночку было опасно, особенно женщинам. Так-то они ездили много, но, как правило, с мужьями, сестрами или детьми, и обычно группами. Несколько раз Марджери Кемп упоминает о своем беспокойстве из-за разбойников и возможного сексуального насилия со стороны незнакомцев. Из ее рассказа становится ясно, что путешествовать в одиночку означало лишиться полезной информации и советов попутчиков: когда время прилива, подходящее для отплытия, где самый безопасный в городе ночлег, где выставлены лучшие реликвии, кто самый надежный продавец тюфяков и постельного белья для следующего отрезка пути. Поэтому поодиночке ездили редко, и даже если путник обнаруживал, что товарищи ему не по душе, то поделать ничего не мог. Путешествие порождает сообщества – различных форм, но не всегда гармонично устроенные.

Кемп, в 1414 году побывавшая в Констанце, описывает город, полный приезжих. Через несколько месяцев после ее визита здесь начался исключительно важный церковный собор – экуменичекий съезд представителей христиан всего мира, который продлился четыре года. Гости из дальних мест, от Эфиопии до Ирландии, явились, чтобы обсудить насущные проблемы церкви, в том числе окончание [Великой] схизмы (конкурирующие папы находились в Риме, Авиньоне и Пизе), ереси в Богемии и Англии, канонизацию новых святых, обращение балтийских язычников и намерение объединить усилия в борьбе против мусульман.

Одним из мрачнейших событий Констанцского собора стала казнь богемского богослова и реформатора Яна Гуса (1369–1415). По пути в Констанц, в Ульме, он останавливался в «Короне». Император выдал Гусу охранную грамоту, но богослова это не спасло. Гуса сожгли на берегу Рейна, а пепел вместе с мусором бросили в реку.

Во время пребывания Марджери Кемп в Констанце в город со всего мира уже прибывали люди, и они искали жилье всюду, где могли, – в домах и на постоялых дворах с пестрым зверинцем на вывесках: «Красный орел» (Roten Adler), «Желтая овца» (Gelben Schaf), «Черный олень» (Schwartzen Bock), «Золотой агнец» (Goldenen Lamm), «Радуга» (Regenbogen). Посольства и дворы правителей занимали здания целиком (англичане, например, остановились в «Золотом мече» (Goldenen Schwert). Ян Гус жил в более скромном месте – у вдовы пекаря Фиды Пфистер.

Кемп услышала, что в город приехал английский священник, папский легат. Стоит отметить, что она обладала полезным для путешественника умением находить добрых людей вдали от дома, и, случайно повстречав этого священника, решила не упускать такую возможность – и рассказала ему о своей жизни, в том числе о даре сладостных откровений. Тот подтвердил, что откровения Марджери – от Бога, а не от дьявола, и заверил, что заступится за нее перед товарищами по путешествию.

Кемп пригласила священника отобедать с ее спутниками, и он выступил в ее защиту. Сотоварищи рассвирепели и объявили, что больше не желают иметь с Марджери никаких дел. Легат дал ей денег (20 фунтов стерлингов, из которых 16 украли попутчики), а Кемп стала просить Господа даровать ей нового спутника. И вдруг, словно по Божьей милости, явился добрый англичанин – седобородый Уильям Уивер, в компании с которым она и добралась из Констанца в Болонью. Рассказ Кемп позволяет составить представление о людях, ехавших в средневековый Констанц, из него и через него, а также о случайных встречах, которые мешают или помогают путешествовать.

Ульрих фон Рихенталь, состоятельный местный житель, оставил очень подробное описание Констанцского собора, и теперь мы имеем ясное представление, каким видел путешественник Констанц образца 1414 года. Рихенталь упоминает изумительное множество приехавших (так, пизанского антипапу Иоанна XXIII сопровождала свита из 600 человек). Еще больше было лошадей. Например, Людвик II, князь Бжегский [и Легницкий], явился из Силезии с двумя сотнями лошадей и четырьмя фургонами поклажи. У Пипо из Озоры (Пипо Озораи, Филиппо Сколари), что в Венгрии, оказалось 150 лошадей и три фургона. Каждой лошади требовался собственный запас амуниции: намордники, недоуздки, удила, уздечки, торбы для овса, шпоры, мешковина, вожжи и попоны.

Посольства (по оценке Рихенталя, не менее 5000 человек) прибыли из Африки, Азии и со всех концов Европы. Участников собора обслуживали аптекари, башмачники, портные, золотых дел мастера, скорняки, бакалейщики, писцы, ременщики, мясники и цирюльники – и все они расставили по городу свои палатки и прилавки. В Констанц приехали 700 проституток, которые арендовали целые дома или привечали клиентов в конюшнях – где уж получится. Рихенталь подсчитал, что население города (обычно составлявшее около 10 000 человек) во время собора выросло более чем на 70 000.

Горожанам представилась отличная возможность заработать. За расселением этой