Первая война Гитлера - Томас Вебер
Полк Листа принимал участие в бесчисленных операциях весеннего германского наступления в Пикардии и Шампани. Он действовал в кильватере "настоящих" боевых частей. Его задача была вспомогательной. Повсюду, куда приходили солдаты 16‑го полка, они видели следы только что прошедших тяжёлых сражений. "Там тела лежали друг на друге", - отмечал Франц Пфаффман, солдат из Фельдкирхена, с которым мы встречались ранее. "Наш газ, должно быть, действовал смертельно, потому что большинство из них лежали на земле с синими лицами, хотя противогазы всё ещё были одеты… Что ж, хорошо, что сейчас ещё не лето, иначе вонь была бы невыносимой". Пфаффман был шокирован разрушением, которое война принесла местным деревням, сочувствуя французам: "А города и деревни, как они выглядят! Ла Фер, Роор и много деревень [были превращены в] груды развалин. Много раз я раздумывал о том, что думают французы, когда их ведут через то, что осталось от их городов и деревень". После того, как Пфаффман увидел покинутые британские позиции, он больше не верил немецкой пропаганде, что британцы не будут способны долго продолжать свою борьбу: "Теперь я сомневаюсь, что в Англии недостаток еды, потому что всё это попало в руки наших войск. Прекраснейшие мясные продукты, шоколад ([и] город Мондиши изобилует вином)".
Изобилие еды, ассоциировавшееся у солдат 16‑го полка с британскими частями, характеризовало общее восприятие того, что война стала непереносимой для немцев, в частности, поскольку во время весеннего наступления у самого полка Листа закончилась провизия. В тот же самый день, когда в Регенсбурге, столице Верхнего Пфальца, слышали, как солдаты кричат "Трижды ура за Англию, долой Германию!", сержант из 16‑го полка писал мэру своей родной деревни: "Там, где наступление остановилось, у нас нечего есть, поскольку наша провизия закончилась и из тыла ничего не поступает. Кофе нет совсем, а вечером у нас только картофельный суп или "тёплая водичка", как бы его ни называли".
Раненым солдатам в армейских госпиталях порой намеренно давали только маленькие порции еды и им говорили: "Если тебе давать слишком много, ты вовсе не вернёшься на фронт". Примерно в это же время солдат из 16‑го полка, бывший членом социал-демократической партии, в отпуске в Мюнхене вместе с другими солдатами-фронтовиками ворвался на провоенный пангерманский митинг, и они сорвали его, требуя закончить войну.
В конце марта и большую часть апреля задачей полка Гитлера было помочь установить новую линию обороны для защиты вновь завоёванных территорий. Хотя 16‑й полк ни в коем случае не был атакующим подразделением, он потерпел огромные потери на своей новой позиции к западу от средневекового города Мондидье в Пикардии. По контрасту с людьми полкового штаба, которые располагались в глубоком подвале шато за линией фронта, не было почти никакой защиты от сильного артиллерийского огня французов. Полностью отсутствовали блиндажи и окопы, к которым солдаты уже привыкли. 17‑го апреля Юстин Фляшман записал: "Ночь с 16 на 17 апреля: ужасный артиллерийский огонь. К утру сильная бомбардировка газовыми снарядами. Тяжёлые потери. Вечером мы выступили на передовую в составе лишь 40 [оставшихся] человек … Мы заблудились и попали под сильный артиллерийский огонь".
Полк Листа в апреле потерял почти половину своих людей погибшими, ранеными и больными, включая Фляшмана, раненого в голову шрапнелью. Когда 26 апреля людей 16‑го полка сменили, они неописуемо воняли, поскольку не мылись и не меняли одежду на протяжении почти семи недель. Во время четырёхдневного марша на восток через выжженную землю сражения на Сомме и операции Альберих, некоторые теряли сознание от изнеможения. После нескольких коротких дней, которые, как предполагалось, помогут им восстановить силы, люди полка вернулись обратно на свои старые позиции на канале Ойсе – Айсне. Они оставались там под сильным артиллерийским огнём десять дней, за которыми последовали ещё десять дней за линией фронта. В тот день, когда люди 16‑го полка прибыли на канал, их кронпринц тщетно пытался убедить Людендорфа, что Германии следует немедленно начать переговоры о перемирии. Однако Людендорф не стал прислушиваться к этому.
Даже несмотря на то, что полк Листа был теперь только наполовину укомплектован личным составом, он вскоре должен был вновь присоединиться к наступлению. Следующей стадией операции было попытаться прорваться к югу от уже занятых территорий. Как игроки, близкие к разорению, Гинденбург и Людендорф бросили на стол свои последние монеты в финальном акте отчаяния.
Предполагалось, что полк Гитлера снова будет действовать позади боевых частей. Однако вследствие непредвиденных обстоятельств он в конце мая оказался в первых рядах атакующих. В холмистом регионе южной Пикардии ему, к счастью, пришлось встретиться только со слабыми силами французов, среди которых полк Листа взял много пленных. Тем не менее, только лишь 28 мая в бою были убиты пятьдесят девять человек. Большие потери произошли вследствие недостаточно большого времени, выделенного для интеграции пополнений в полк. Как будет вспоминать Гитлер во время Второй мировой войны, некоторые из вновь прибывших должны были вступить в сражение во время весеннего наступления менее чем через двадцать четыре часа после прибытия в полк. "Мы выступили для второго наступления в 1918 году вечером 25. Ночь 26 мы провели в лесу, и утром 27 мы доложили готовность. В 5 утра мы выступили. В предыдущий день после полудня мы получили подкрепление для большого наступления у Шемин де Дам".
К 1 июня, к тому дню, когда Руппрехт безуспешно пытался убедить канцлера в том, что Германия, вероятно,