Крымская война: история - Орландо Файджес
Две области были особенно жизненно важны для Русско-турецких войн: дельта Дуная (включающая княжества Молдавии и Валахии) и северный берег Черного моря (включая Крымский полуостров). Они и станут двумя основными театрами Крымской войны.
Дельта Дуная с её широкими реками и губительными болотами была критической буферной зоной защищающей Константинополь от атаки русских по суше. Поставка продовольствия по Дунаю была жизненно важной для турецких крепостей, так как они защищали оттоманскую столицу от русской армии, поэтому верность крестьянского населения была важным фактором в этих войнах. Русские взывали к православной религии крестьян с целью переманить их на свою сторону ради войны за освобождение от мусульманского владычества, тогда как турки сами применяли тактику выжженной земли. Голод и болезни постоянно побеждали продвигающихся русских, урожай уничтожался отступающими турками, как только русские вступали в дунайские земли. Поэтому любая атака на турецкую столицу зависела от установления морской линии поставок необходимого для наступающих войск — через Черное море.
Но северный берег Черного моря и Крым также использовались оттоманами как буферная зона против России. Вместо колонизации области оттоманы полагались на своих вассалов, на турецкоговорящие татарские племена Крымского ханства, для защиты границ ислама против христианского вторжения. Управляемые династией Гиреев, прямыми потомками Чингисхана, Крымское ханство было последним существующим форпостом Золотой Орды. С пятнадцатого по восемнадцатый век её армии всадников правили южными степями между Россией и берегом Черного моря. Набеги на Москву обеспечивали татар регулярным пополнением славянских рабов на продажу в наложницы и гребцами на галеры Константинополя. Русские цари и короли Польши платили хану за то, чтобы он держал своих людей подальше{17}.
С конца семнадцатого века, после присоединения Украины, Россия начала столетнюю борьбу с оттоманами за контроль над этими буферными зонами. Незамерзающие порты Черного моря, крайне важные для развития русской торговли и флота, были стратегическими объектами в этой войне, но религиозные интересы никогда не исчезали из вида. Таким образом, после поражения оттоманов от России и её союзников в 1699 году, Петр Великий потребовал от турок гарантий прав греков у Гроба Господня и свободный доступ всем русским в Святые Земли. Борьба за дунайские княжества (Молдавию и Валахию) тоже была частью религиозной войны. В Русско-турецкой войне 1710–1711 года Петр приказал русским войскам пересечь реку Прут и вторгнуться в княжества в надежде спровоцировать восстание христианского населения против турок. Восстания не случилось. Однако идея, что Россия может взывать к своим единоверцам в Оттоманской империи для подрыва позиций турок, оставалась в фокусе царской политики в течение следующих двухсот лет.
Политика формально приняла форму во время правления Екатерины Великой (1762–1796). После решающей победы над оттоманами в войне 1768–1774 годов, во время которой русские заново заняли княжества, русские не потребовали заметных территориальных уступок от турок перед тем как опять покинуть княжества. По результирующему Кючук-Кайнарджийскому договору русские получили лишь небольшую полоску черноморского побережья между Днепром и Бугом (включая порт Херсон), Кабарду на Кавказе и крымские порты Керчь и Еникале, в месте где Азовское море соединяется с Черным, хотя договор вынудил оттоманов отказаться от суверенитета над Крымским ханством и дать независимость крымским татарам. Также по договору русские получили право свободного прохода через Дарданеллы, узкие турецкие проливы соединяющие Черное море со Средиземным. Однако если русские не приобрели много в смысле территории, они приобрели значительные права вмешиваться в оттоманские дела ради защиты православных. Кючук-Кайнарджи восстановил княжества в их прежнем статусе под оттоманским суверенитетом, но русские приняли на себя право защиты православного населения. Он позволил христианским купцам Оттоманской империи (грекам, армянам, молдаванам и валахам) плавать в турецких водах под русским флагом, важная уступка, позволившая русским одновременно расширить свои коммерческие и религиозные интересы. Эти религиозные притязания имели интересные прагматические последствия. Так как русские не могли аннексировать дунайские княжества без того, чтобы не натолкнуться на сопротивление великих держав, они вместо этого получали уступки от Порты, которые могли превратили бы княжества в полуавтономные регионы под русским влиянием. Общая вера привела бы, как они надеялись, к альянсу с молдаванами и валахами, что бы ослабило оттоманскую власть и обеспечило русское доминирование над юго-восточной Европой в случае коллапса Оттоманской империи.
Ободренная победой над Турцией, Екатерина также развивала политику сотрудничества с греками, чьи религиозные интересы по её заявлению Россия имела право и обязанность защищать согласно договору. Екатерина посылала военных агентов в Грецию, готовила греческих офицеров в её военных школах, приглашала греческих купцов и моряков переселяться в её новые города на черноморском побережье, и поддерживала в греках веру в то, что Россия поддержит их движение за национальное освобождение от турок. Более чем какой-либо другой русский правитель, Екатерина поддерживала греческое движение. Под возрастающим влиянием её верховного главнокомандующего, государственного деятеля и фаворита князя Григория Потемкина, Екатерина даже мечтала в воссоздании старой Византийской империи на руинах Оттоманской. Французский философ Вольтер, с которым императрица переписывалась, обращался к ней как «ее имперское величество греческой церкви» (votre majesté impériale de l'église grecque), тогда как барон Фридрих Гримм, её любимый немецкий корреспондент, обращался к ней как «императрица Греков» (l’impératrice des Grecs). Екатерина задумала эту эллинистическую империю как обширное православное пространство под покровительством России, чей славянский язык когда было был лингва франка Византийской империи, по заявлению (ошибочно) первого великого русского историка, Василия Татищева. Императрица дала имя Константин — имя первого и последнего императоров Византии — её второму внуку. На празднование его рождения в 1779 году она выпустила особые серебряные монеты с образом церкви Св. Софии в Константинополе, грубо превращенной в мечеть после завоевания оттоманами. Вместо минарета монета изображала православный крест на куполе бывшей византийской базилики. Для образования своего внука как будущего правителя возрожденной Восточной Европы, русская императрица привезла нянек из Наксоса для обучения его греческому, языку на котором он впоследствии легко говорил будучи взрослым{18}.
Всегда было не очень ясно, насколько серьезно она была со своим «греческим проектом». В набросках графа Безбородко, её личного секретаря и виртуального министра иностранных дел, в 1780 году, проект включал ни много ни мало изгнание турок из Европы, разделение Балканских территорий между Россией и Австрией, и «восстановление древней греческой империи» с Константинополем в качестве