Крымская война: история - Орландо Файджес

вовлечет в войну великие державы в серьезную войну. В одних работах этот спор о Святой Земле используется для иллюстрации природы этой «глупой» и «ненужной войны». В других он появляется не более чем спусковым крючком к настоящим причинам войны: соперничество европейских держав за влияние в Оттоманской империи. Войны вызываются имперскими притязаниями, оспаривается в этих работах, соперничеством за рынки, или из-за националистических настроений дома. Тогда как все это правда, роль религии в девятнадцатом веке недооценивается (если Балканские войны 1990-х годов и подъем воинствующего Ислама и научили нас чему-то, то это конечно то, что религия играет роковую роль в разжигании войн). Все страны использовали религию как рычаг в Восточном Вопросе, политика и вера были плотно переплетены в этом имперском соперничестве, и каждая нация, и в особенности Россия, вступили в войну полагая, что Бог на их стороне.

Неделями паломники прибывали в Иерусалим на празднование Пасхи. Они приезжали из всех уголков Восточной Европы и Среднего Востока, из Египта, Сирии, Армении, Анатолии и греческого полуострова, но большинство были из России, прибывая по морю в порт Яффы где они нанимали верблюдов и ослов. К Страстной Пятнице, 10 апреля 1846 года в Иерусалиме было 20 000 паломников. Они арендовали все возможное жилье которое они могли найти или спали семьями под открытым небом. Чтобы заплатить за свое долгое путешествие почти все их них привезли с собой какой-нибудь товар на продажу, вручную изготовленное распятие или украшение, нитки бус или вышивку, которую они продавали европейским туристам возле святынь. Площадь перед Церковью Гроба Господня, цель их паломничества, была шумной ярмаркой, с пестрыми грудами фруктов и овощей, соперничающих за место с паломническим товаром и вонючими козьими и бычьими шкурами, выставленными на солнце сыромянтниками, прячущимися позади церкви. Попрошайки тоже собирались здесь. Они вымогали у прибывших милостыню пугая их прикосновениями своих прокаженных рук. Богатых туристов защищали их турецкие гиды, которые лупили попрошаек палками, чтобы расчистить себе дорогу к дверям церкви.

В 1846 году Пасха совпала по дате в православном и католическом календарях, поэтому святыни были запружены народом больше чем обычно и воздухе висело напряжение. Два религиозных сообщества уже долгое время спорили, кто обладает право первым проводить службы на алтаре Голгофы внутри Церкви Гроба Господня, на месте, где крест Христа был предположительно вставлен в скалу. В последние годы соперничество между латинянами и греками достигло такого накала, что Мехмет-паша (Mehmet-pasha), оттоманский правитель Иерусалима, был вынужден расставить солдат внутри и снаружи церкви для соблюдения порядка. Но даже это не помогло от возникновения конфликтов.

В эту Страстную Пятницу латинские священники прибыли со своими белыми льняными алтарными покровами чтобы обнаружить греков, которые пришли первыми с их шелковыми вышитыми покровами. Католики потребовали у греков фирман, указ от султана в Константинополе, дающий им право поместить первыми их шелковый покров на алтарь. Греки потребовали у латинян фирман, позволяющий им этот покров снять. Началась драка между священниками, к которой быстро присоединились монахи и паломники с обеих сторон. Сколько вся церковь превратилась в побоище. Соперничающие группы дрались не только кулаками, но и распятиями, подсвечниками, чашами, лампами и кадилами и даже кусками дерева, которые они отламывали от святынь. Сражение продолжилось с ножами и пистолетами, пронесенными в Церковь Гроба Господня прихожанами с обеих сторон. К тому времени когда охранники Мехмет-паши очистили церковь, более сорока человек лежали мертвыми на полу^{4}.

«Поглядите, что делается во имя религии!» написала английская светская туристка Харриет Мартин, которая посещала святые земли Палестины и Сирии в 1846 году:

Соперничество между христианскими церквями усилилось с быстрым ростом количества паломников в Палестину в девятнадцатом веке. Железные дороги и пароходы позволили людям путешествовать в больших количествах, открывая регион для туристических групп католиков из Франции и Италии и благочестивому среднему классу Европы и Америки. Различные церкви конкурировали друг с другом за влияние. Они открывали миссии для поддержки своих паломников, боролись за приобретение новых земельных участков, одаривали епископства и монастыри, основывали школы для обращения православных арабов (в основном сирийских и ливанских), самой крупной, но не самой необразованной христианской общины в Святой Земле.

«За последние два года в Иерусалим было прислано значительное количество подарков для украшения Церкви Гроба Господня русским, французским, неаполитанским и сардинским правительствами», сообщал Уильям Янг, британский консул в Палестине и Сирии, лорду Палмерстону в Министерство иностранных дел в 1839 году.

Между 1842 и 1847 годами в Иерусалиме произошла вспышка активности: англикане основали епископство; австрийцы установили францисканский печатный станок; французы открыли консульство в Иерусалиме и закачивали деньги в школы и церкви для католиков; папа Пий IX возобновил постоянное представительство латинской церкви, впервые со времен крестовых походов двенадцатого века; греческий патриарх вернулся из Константинополя, чтобы крепче взять в руки бразды правления православными; и русские прислали духовную миссию, которая привела к основанию русского двора с гостиницей, больницей, часовней, школой и рыночной площадью для поддержки большого и постоянно растущего количества русских паломников.

В первых десятилетиях девятнадцатого века русская православная церковь послала в Иерусалим больше паломников чем какая-либо другая ветвь христианской веры. Каждый год до 15 000 русских паломников прибывали в Иерусалим на празднование Пасхи, некоторые даже проделывая этот путь пешком через Россию, Кавказ, через Анатолию и Сирию. Для русских, святыни Палестины были объектов интенсивного и страстного поклонения: совершить паломничество к ним было наивысшим выражением их веры.

Некоторым образом русские видели Святые Земли как продолжение