Крымская война: история - Орландо Файджес
Высшие чиновники, армейские офицеры и интеллектуалы широко разделяли подобные идеи, которые все больше объединяли их в их русском национализме, а иногда даже и мессианской приверженности православному делу, в начале 1820-х годов. Поговаривали о том, чтобы «пересечь Дунай и освободить греков от жестокостей мусульманского ига». Один из руководителей южной армии призывал к войне против Турок ради объединения балканских христиан в «греческое царство». Военное лобби также имело сторонников при дворе, где законные принципы Священного союза имели более строгое значение. Самой восторженной была баронесса фон Крюденер, религиозный мистик, которая призывала Александра поверить в его роль мессии и организовать православный крестовый поход для выдворения мусульман из Европы и водружения креста в Константинополе и Иерусалиме. её удалили со двора и царь выслал её из Санкт-Петербурга{40}.
Александр был слишком сильным сторонником Европейского концерта, чтобы размышлять об одностороннем русском вмешательства для освобождения греков. Он был за Венскую систему международных отношений, по которой великие державы согласились разрешать крупные кризисы путем международных переговоров, и осознавал, что любое действие в греческом кризисе будет обязательно оспорено. В октябре 1821 года европейская политика международного посредничества по Греции уже управлялась принцем Меттернихом, австрийским министром иностранных дел и главным проводником Венской системы совместно с британским министром иностранных дел Лордом Каслборо. Таким образом, когда царь обратился к ним за поддержкой против Турции, в феврале 1822 года, было решено созвать международный конгресс для разрешения этого кризиса.
Александр призывал к созданию большого автономного греческого государства под защитой России, по подобию Молдавии и Валахии. Однако Британия опасалась того, что это станет средством проталкивания своих интересов и вмешалась в оттоманские дела под предлогом защиты своих братьев по вере. Австрия в равной степени боялась того, что успешное греческое восстание станет примером для череды восстаний в центральной Европе, которая была под её управлением. Так как Александр ценил партнерство с австрийцами выше других, он придержал помощь греками, призывая в тоже время Европу поддержать греков. Никто из держав не пришел им на помощь. Однако в 1825 году случились две вещи изменившие их позицию: во-первых, султан призвал на помощь Мехмета Али, своего могущественного вассала из Египта, для подавления греческого восстания, которое египтяне выполнили с новыми зверствами, подняв новую волну поддержки греческой партии и еще более громких призывов к вмешательству среди либералов Европы, и во-вторых Александр умирает.
Новому царю, человеку ответственному как никому другому за Крымскую войну, было 29 лет когда он взошел на русский трон после смерти брата. Высокий, импозантный, с большой лысеющей головой, длинными бакенбардами и офицерскими усами, Николай I был до последней капли «военным человеком». С раннего возраста он развил в себе навязчивый интерес к военному делу, выучив все имена генералов брата, придумывая форму, с удовольствием посещая парады и маневры. Упустив свою детскую мечту воевать против Наполеона он готовил себя к солдатской жизни. В 1817 году он получил свое первое назначение — генерал-инспектора инженерных войск, из которого вынес пожизненный интерес к армейской инженерии и артиллерии (самым сильным элементам русской армии во время Крымской войны). Он любил распорядок и дисциплину армейской жизни: они отвечали его строгому и педантичному характеру, а также его спартанским вкусам (всю жизнь он настаивал на том, чтобы спать на военной койке). Вежливый и обаятельный с теми, кто входил в его близкое окружение, с другими Николай был холоден и суров. В более позднем возрасте он становился все более раздражительным и нетерпеливым, склонным к необдуманным поступкам и гневным вспышкам гнева, поскольку поддался наследственному психическому заболеванию, которое беспокоило Александра и другого старшего брата Николая, великого князя Константина, который отрекся от престола в 1825 году{41}.
Николай придавал больше важности защите православия и сделал это центральным пунктом своей международной политики. В течение своего правления он был абсолютно убежден в своей священной миссии по спасению православия от западных ересей либерализма, рационализма и революции. Последние десять лет царствования его увлекали фантастические мечты о религиозной войне против турок для освобождения балканских христиан и объединения их с Россией в православную империю с духовными центрами в Константинополе и Иерусалиме. Анна Тютчева, бывшая при дворе начиная с 1853 года называла Николая «Дон Кихотом самодержавия, Дон Кихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволившим ему подчинять все своей фанатической и устарелой теории»{42}.
У Николая были личные связи со Святой землей через Новоиерусалимский монастырь близ Москвы. Основанный патриархом Никоном в 1650-х годах, монастырь располагался на месте, выбранном за его символическое сходство со Святой землей (с рекой Истрой символизирующей Иордан). Ансамбль монастырских церквей топографически отображал расположение Святых Мест в Иерусалиме. Никон также принимал в монастырь иноземных монахов, чтобы монастырь представлял собой многонациональное православие, образуя таким образом связь между Москвой и Иерусалимом. Николай посещал монастырь в 1818 году, в году когда родился его первый сын, наследник престола (совпадение которое Николай принял за знак божественного провидения). После того как монастырь был частично разрушен пожаром, Николай одобрил планы реконструкции главного храма, Воскресенского собора, как копии Церкви Гроба Господня в Иерусалиме, даже послав своего художника в паломничество, чтобы получить рисунки оригинала, с тем чтобы воссоздать потом его на русской земле{43}.
В 1825 году пока никакие из религиозных устремлений Николая еще не стали очевидными. Его взгляды эволюционировали в течение его правления; от поддержки законных принципов Священного союза до последнего периода перед Крымской войной, когда основной целью агрессивной внешней политики стало отстаивание принципов православия на Балканах и в Святой Земле. Однако с самого начала было ясно, что он готов защищать братьев по вере и занял твердую позицию против Турции, начиная с борьбы за Грецию.
Николай восстановил отношения с Каподистрией, чья активная поддержка греческого дела вынудила его формально покинуть министерство иностранных дел и уехать из России в 1822 году. Он пугал войной против турок, требуя очистить дунайские княжества и утвердил планы своих военных советников по оккупации Молдавии и Валахии в поддержку греческого дела. Царя направлял его министр иностранных дел, Карл Нессельроде, у которого лопнуло