Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза
Этот тихий смех оказался самым разоружающим. Я и представить не могла, что он способен на такое. Судя по его удивлению, кажется, даже он сам этого не знал. Этот звук был мягким, глубоким, но заполнял комнату, обволакивая меня, как ночная тьма.
А еще были его жесты. Его руки оживали, когда он рассказывал истории, словно каждое движение было важно для того, чтобы я поняла каждую деталь. Казалось, для него имело значение, чтобы я ничего не упустила.
Истина раскрывалась не сразу. Хотя последняя запись в журнале поразила меня, потребовалось начать с самого начала, чтобы поверить. Читать небольшие анекдоты о каждом дне, мелкие обиды, которые испытывал мой настоящий отец, тайно влюбленный в мою мать. И эти записки, которые она оставляла ему на страницах его дневника, в уголках записей:
«Однажды мы будем в раю, потому что я буду с тобой».
Она оставила ему бесчисленное количество таких записок, и по его записям было легко почувствовать радость, которая наполняла его после каждой из них. Почерк становился более торопливым, небрежным — но ничего из этого не сравнится с его записями, когда он был зол. Тогда его буквы становились острыми, почти неразборчивыми.
От чтения о том, как с моей матерью обращались при дворе короля Тифона, перехватило дыхание. Двор был искусен в игнорировании жестокости. Я знала это слишком хорошо на собственном опыте. И хотя я знала, что у него сейчас множество любовниц, мне всегда говорили, что, пока моя мать была жива, он был ей верен.
Как же наивно я верила в это.
Каждая строка, которую я прочла, заполняла пробелы между образом короля, которого я думала, что знаю, и тем, которого я видела той ночью в обеденном зале Эферы. Каждый новый штрих, добавленный к этой картине, становился грузом на моем сердце, пока горе не стало таким тяжелым, что я могла бы провалиться сквозь пол.
Когда я вошла в библиотеку, я была настороже, думая, что это может быть обман — какой-то трюк, чтобы настроить меня против Тифона. Но когда я спросила, любили ли они друг друга, и Подземный Король наконец ответил, честность, исходившая от него, была настолько явной, что у меня не осталось сомнений.
«Сильнее, чем любил кто-либо другой с тех пор, как существует время».
Однако, чем дольше мы говорили, тем больше я ощущала гнетущую тяжесть вины. Подземный Король, с его тихим, размеренным голосом, рассказывал об их радости, когда они узнали, что я была зачата.
— Они планировали уйти из этого мира через портал в человеческий мир, — объяснил он. — Это было до того, как кто-либо, кроме меня и Зефируса, узнал, что она беременна, и они знали, что у них есть лишь небольшое окно времени, чтобы скрыться, прежде чем Тифон что-то заподозрит.
Его взгляд был прикован к огню, голубое сияние отражалось на его лице, подчеркивая острые скулы. Я не могла смотреть на его задумчивую улыбку и отвела взгляд к своим скрещенным на коленях рукам.
— Она умерла при родах, — прошептала я, голос был окрашен стыдом, который я носила в себе всю жизнь.
Он издал короткий звук отвращения, но я не посмотрела на него, боясь увидеть вину в его глазах, как это было у Тифона.
— Нет.
Я подняла глаза.
— Что ты имеешь в виду, говоря «нет»?
Взгляд короля был сосредоточен на мне, и в уголках его глаз вспыхнуло что-то похожее на жалость. Он пошевелился, широко развернув ладонь, прежде чем сжать ее в кулак.
— Она умерла не при родах.
Мое сердце сжалось от болезненного толчка. Я покачала головой.
— Нет. Она умерла, когда я родилась. Она истекла кровью, а я получила её магию.
Тишина наполнила комнату, и треск огня звучал слишком громко в моих ушах. Подземный Король просто продолжал смотреть на меня.
— Что? — спросила я, чувствуя, как по коже пробегают первые признаки моей силы.
Он наклонился вперёд, уперев локти в колени, его взгляд стал тяжелым.
— Я не знаю всей истории. Я там не был. Меня изгнали из королевства задолго до этого, — пауза была короткой, но я заметила, как его грудь поднялась при вдохе, прежде чем он ответил. — Я знаю, что она жила после твоего рождения, запертая в своей комнате во дворце. Тебя забрали у неё сразу же, как только ты сделала первый вдох. Передали кормилице. Но Перегрин жила минуты… возможно, даже часы после этого.
Ужас сдавил моё горло, и я снова покачала головой.
— Нет.
Он приоткрыл рот, но звук, сорвавшийся с губ, был глухим и странным, прежде чем он вновь замолчал. Голубой свет огня танцевал на его лице, подчеркивая острые скулы и углубляя морщины у глаз. Мне показалось, что в этих глазах поселилось горе.
— Тифон убил её. Как именно, я не знаю. Но способ был таким, чтобы её не стало. Всё было обставлено так, будто она истекла кровью при родах. Пустили слух, что её магия обернулась против нее и убила её.
Вдруг свет в комнате стал слишком ярким, и я зажмурила глаза, пытаясь отгородиться от него. Когда тишина затянулась, я медленно открыла глаза снова. Король застыл на месте, его темный взгляд был устремлён в пламя. На его лице отражался тот же ужас, который я чувствовала внутри.
— Я пытался вытащить их до твоего рождения, — тихо произнёс он, словно безжизненно. — Как только Перегрин поняла, что беременна, она и Зефирус знали, что их время в Эфере подошло к концу. Я предложил укрыть их здесь, под своей защитой. Я даже подготовил для них комнаты. Но Зефирус настаивал на том, чтобы они отправились в мир людей. Они не хотели приносить конфликт на эти земли.
Всё это я уже читала в дневнике. Зефирус… мой отец, писал о своих планах, записывая знания о человеческом мире, которые он получил от знакомых в королевстве. Были другие боги, с которыми нужно было считаться или найти способ договориться, но они старались подготовиться.
— Я использовал свои тени, чтобы вывести их из королевства и увести как можно дальше в лес, оставаясь незамеченным. Но укрывать тенями двоих уже сложно, не говоря уже о троих. Нам приходилось быть осторожными, и… — его голос затих, а глаза закрылись, как будто он сдался.
— Он поймал вас, — прошептала я.
Король кивнул, он опустил голову, а плечи сжались, словно защищая его самого от этой реальности.
Сочувствие жгло мою грудь. Мы оба несли бремя вины, которое тяжело висело между нами.
Он глубоко вздохнул, провёл кончиками длинных пальцев по векам, словно пытаясь прогнать всплывающие в памяти образы.
— На самом краю тумана, Тифон выстрелил из лука кратусовой стрелой мне в крыло, — его горло щёлкнуло, когда он сглотнул, но глаза остались закрытыми, а руки неподвижно висели у колен. — Ещё одну — прямо в сердце Зефируса. Последнее, что я помню, это как Тифон сказал Перегрин, что она и ты — принадлежите ему. А затем он отрезал мне крылья. Я пытался сопротивляться, пытался остаться в сознании, но потом он… — он прочистил горло, — Тифон убил меня.
Мои брови сдвинулись, глаза защипало от эмоций. Осознание, что Тифон убил Зефируса, разорвало свежую рану в моей душе, уже израненной любовью к тому, кто меня воспитал. А затем я застыла, осознавая смысл его слов.
— Но ты же сказал, что не можешь умереть. Что ты «превыше смерти»? — процитировала я его слова.
— О, я умираю, — ответил он с мрачным смешком. — Но смерть не пускает корни. Моё сердце может остановиться, тело — стать неподвижным, но я всегда возвращаюсь.
Подземный Король посмотрел на меня, и в его взгляде была древняя мудрость.
— Эта сила — не дар. Это проклятие. Знать, что не будет освобождения ни от этой жизни, ни от этого мира. Я продолжу существовать даже тогда, когда умрут те, кого я люблю. И с каждой смертью я теряю часть себя — часть своей души, — тихо добавил он, покачав головой.
Я думала, что знаю, что такое вина, но только когда увидела её отпечаток на его лице, я поняла истинную тяжесть этого чувства. Стыд, который он нес, словно спрятанный подо льдом, сковывал его. И вдруг стало понятно, почему он держит всех на расстоянии.
— В ту ночь… — его голос дрогнул, словно разбитое стекло. — Когда моя магия вернула меня к жизни, я очнулся рядом с телом Зефа. А Перегрин нигде не было. Больше я никогда не чувствовал ничего, кроме холода. Не мог вынести даже крупицы тепла, не мог терпеть прикосновений. Я обречен на вечность во льду и стыде.