Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза

Несмотря на его широкие плечи и внушительный вид, сейчас он выглядел таким маленьким, словно сжался под тяжестью собственного горя. Казалось, я смотрела в зеркало, отражавшее мою собственную боль. Медленно, почти боязливо, я протянула руку и легонько коснулась тыльной стороны его запястья. Его кожа была теплой под моими пальцами, и это контрастировало с холодом, о котором он говорил. Он напрягся, но вскоре расслабился, словно находя утешение в моем прикосновении. И, к своему удивлению, я ощутила, как от этого у меня начинает бешено колотиться сердце.

Я прикасалась к другому существу, и оно не превращалось в пепел.

— Я подвел их, — прошептал он, и в его голосе прозвучало что-то большее, чем просто признание своей ошибки. В этих словах было извинение за жизнь, которой мне никогда не суждено было жить.

Я покачала головой, стараясь сосредоточиться.

— Ты не подвел их. Ты был готов пожертвовать собой, чтобы они жили счастливо и в безопасности. Чтобы я жила счастливо и в безопасности. Я не могу винить тебя ни в чем.

Как странно сидеть здесь и утешать бога, которого я всегда считала своим врагом. Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову за несколько часов. Возможно, в глубине души я всегда знала, что Тифон не тот герой, за которого он себя выдает. Его ярость всегда была слишком жестокой, его действия — слишком расчетливыми. За столетия я видела результаты его жестокости и сама не раз оказывалась жертвой его власти. Хотя каждый раз находила оправдания для его поступков.

Может быть, поэтому мне было так легко поверить в это сейчас? Может, поэтому я позволила себе провести большим пальцем по его запястью, пытаясь подарить крошечное утешение, которое он, возможно, смог бы принять.

Он прочистил горло и провел ладонью по волосам, а затем его взгляд опустился на мои запястья, прежде чем вновь встретиться с моим.

— Внутри тебя тьма… Тьма, которой ты боишься.

Я напряглась, сжав руки в кулаки.

— Я знаю, на что ты способна, — продолжил он. — Она зовет тебя здесь, не так ли?

Закусив внутреннюю сторону щеки, я кивнула, обхватив себя руками, словно пытаясь защититься. Он поднялся с кресла, широкие плечи заслонили свет от огня.

— Я знаю эту тьму, — проговорил он с той же мягкостью, но теперь в его голосе прозвучала резкость, обещание. — Позволь мне научить тебя её песне, научить, как не бояться своей силы.

В животе словно тяжелым грузом легли его слова.

Слово «сила», сорвавшись с его губ, словно растеклось по воздуху, закручиваясь в моих ушах и скользя вдоль позвоночника, пытаясь укорениться в сердце. Но я боролась с искушением сказать «да, да, да, сделай меня неудержимой». Часть меня хотела научиться управлять этой силой. Даже больше, чем часть. Но страх оказался сильнее.

— Нет, — ответила я, больно вонзив ногти в ладони.

Он моргнул, слегка покачав головой.

— Почему нет?

Я глубоко вздохнула, стараясь удержаться от желания согласиться. Сила, что текла в моих жилах, клубилась в душе, жила на кончиках пальцев. Она мурлыкала, мечтая вырваться, набраться мощи. Мысль о том, чтобы овладеть ей, чтобы научиться защищать себя, была до боли заманчивой.

И затем… тела на полу, ужасный стыд за жизни, которые я отняла, и пепел яблони у моих ног, рассеянный нежным осенним ветерком. Сила внутри меня была слишком дикой, слишком огромной, чтобы её контролировать. Она поглотит меня целиком.

Я резко выдохнула, стараясь изгнать это воспоминание, и покачала головой.

— Я не хочу этого. Я никогда не просила… об этом, — с силой произнесла я, махнув открытой ладонью. — Ты… ты не знаешь, что я натворила.

Он отклонился назад, и его челюсть дернулась, выдавая напряжение.

— Ты боишься силы, потому что всю жизнь тебя учили быть никчемной. Я могу это изменить. Я могу помочь тебе.

— Хочешь сказать, «могу изменить тебя», — огрызнулась я, резко поднявшись на ноги.

Лёд вернулся в его черты, а голос стал холодным, как зимний ветер.

— Я сказал не это. Наша сила схожа. Я знаю её глубину и зов. Если я могу её контролировать, то и ты сможешь.

Я горько рассмеялась. Возможно, его мягкость за последние часы вывела меня из равновесия, но я не смогла удержаться, чтобы не попытаться задеть его. Какая-то часть меня хотела видеть в нём врага.

Потому что, если он не враг, значит, те, кого я любила — враги.

— Я отказываюсь поддаваться такой чудовищной силе. Я отказываюсь становиться её рабом, как ты. Возможно, тебя устраивает жить среди гор трупов у своих ног, но меня — нет.

Он двинулся быстрее молнии, за секунду преодолев расстояние между нами, нависнув надо мной. Я попыталась уйти к двери, но его рука, сжавшая мое бедро, остановила меня. В груди вспыхнули искры. Сердце громко застучало в ушах.

— Это не я раб своей силы, — его голос прозвучал рядом с моим ухом, его дыхание всколыхнуло пряди у моего виска, и холодная дрожь пробежала по спине. — Это ты всю жизнь трепещешь перед теми, кто боится тебя за то, на что ты способна. Ты заставляешь себя молчать, а свою магию прятаться, чтобы маленькие люди могли чувствовать себя высокими.

Ещё один пустой смех сорвался с моих губ, и тени вспыхнули вокруг моих плеч, прежде чем снова угаснуть.

— Ты ничего не знаешь о моей жизни, — сказала я сквозь стиснутые зубы. — Ты цепляешься за варварские старые обычаи, за пытки — просто потому, что «так принято». Ты заставляешь души страдать.

— Ах, вот оно, — протянул он, в его голосе заискрилось наслаждение. Его пальцы сжались в судороге на ткани моего платья. — Вот тот огонь, который Тифон пытался погасить.

Я задыхалась от близости его груди к моей спине, от его лёгкого вздоха, колышущего мои волосы и обвивающего шею. Пульс участился, а в животе расползлось жаркое, мучительное желание, от которого я едва не застонала. Это не он, напомнила я себе, это просто сам факт прикосновения. Я была голодна до него, неважно, кто его предложил. Я не могла позволить себе поддаться, не могла прижаться к его груди, повернуться в его руках.

— Убери от меня свои руки, — потребовала я.

Но его пальцы только сильнее вжались в нежную кожу чуть выше бедер. Его холодный смешок прозвучал как тихий вызов.

— Не приказывай, как королева, если не готова быть ею.

Я вывернулась, разорвав его хватку, и направилась к двери. Когда я дошла до неё, я обернулась. Он стоял, его плечи напряжённо застыли, руки сжались в кулаки, а ледяной холод наполнял комнату с каждым его вздохом. Но в его глазах я увидела что-то, чего не могла распознать.

Возможно, это было сожаление.

ГЛАВА 24

Оралия

Так много чего изменилось за одну неделю.

Несмотря на нашу ссору в библиотеке той ночью, на следующее утро Подземный Король пришёл ко мне с просьбой продолжить работу по возвращению жизни в окрестностях Пиралиса.

— Возможно, это поможет облегчить их страдания, — сказал он искренне. — Увидеть что-то прекрасное.

Я сразу согласилась, и с тех пор каждое утро мы отправлялись на земли, чтобы оживить Инфернис. Иногда мы разговаривали по пути. Он рассказывал мне истории о моих родителях, а я жадно впитывала каждую крупицу информации.

Зефирус был богом ветра, приносящим дождь и прохладный бриз.

Перегрин — богиней урожая, пищи и земледелия.

Мы установили между собой хрупкое взаимопонимание, хотя часто ссорились. Иногда наши эмоции зашкаливали, и мы стояли лицом к лицу посреди нового участка травы и цветов асфоделя, перебрасываясь резкими словами. И, хотя начинались наши разногласия по-разному, всё снова сводилось к одному: я не хотела, чтобы он учил меня управлять магией теней.

— Твоя сила поглощает тебя, потому что ты боишься её, — настаивал он, разводя руками, чтобы показать тени, вспыхивающие от моего гнева. — Это всегда так.

Сегодня утром мы, как обычно, шли через земли, сосредоточившись на участке ближе к Ратире. Вокруг нас был густой запах новой жизни, особенно когда он развернулся ко мне и его тяжёлый плащ закружился в вихре над цветами.