Сорока на виселице - Веркин Эдуард Николаевич

– Каким образом происходит забор? Вы их усыпляете? Газ, излучение?

– Все проще. И одновременно сложнее. Примерно в одно и то же время они приходят на станцию сами… Достаточно присоединить катетер, ничего сложного… Выглядит несколько непривычно для постороннего человека, но метод отработан. За прошедшее время выработалась очередность, каждая особь знает свое место и порядок. Кровь…

Элджер снова погладил бак.

– Через два дня придется это все слить.

– Что?

– Кровь не нужна, нет смысла замораживать и хранить. Сбросим в океан. Однако…

Элджер поглядел на часы.

– Однако скоро сумерки. Вы, наверное, устали? Может, продолжим осмотр завтра?

– Пожалуй…

– Тогда я провожу вас до номера. Жилой кластер в двух милях к северу, по тропе… Когда работало оборудование телескопа, здесь нельзя было находиться долго, так что…

Элджер снова сверился с часами.

– Так что жилую зону разместили в стороне. Там небольшая долина… или распадок. Прекрасный вид на океан…

Они покинули здание и двинулись по тропе на север.

Элджер шагал быстро.

– Медведи весьма территориальные животные, но нам удалось погасить эти линии, так что здесь, на острове, они ведут себя не как в дикой природе. Они весьма дружелюбны и неагрессивны, никакой опасности нет…

Пока они шагали по тропе, Элджер еще три раза заверил, что опасности нет. Никакой.

Жилой кластер представлял их себя полтора десятка коттеджей, раскиданных по полого спускающейся к океану долине. Пересохший ручей, высохшие черные деревья, обломки мраморных колонн, раскиданных, видимо, с декоративными целями.

– Да, персики высохли… этим мы не успеваем заняться. Вы любите гулять вечером?

– Нет. Я несколько устал…

Он выбрал ближайший коттедж.

– Завтра утром я зайду за вами, – сказал Элджер. – Отдыхайте. Здесь каменистая местность, в сумерках небезопасно…

Элджер удалился.

Душ.

Долго стоял под водой, стараясь избавиться от вони. Пока текла вода, запаха не было, но стоило шагнуть из-под струй в сторону, как вонь тут же возвращалась. Запустил все форсунки и пятнадцать минут поворачивался, морщась от игл ароматизированной воды, когда кожа заболела, перевел душевую на сушку, это было ошибкой – горячий воздух обжег кожу. Выскочил из ванной, завернулся в прохладную простыню. Стало легче. Он сел в кресло и дождался заката.

Солнце садилось в море напротив долины, красиво. Если им нужна донорская кровь, в которой содержатся определенные белки, зачем заменять костный мозг медведя человеческим? Какой смысл? Пытался вспомнить – не упустил ли он чего-нибудь из рассказа, перебирал уходящий день…

Незнакомое. Определенно, незнакомое, почувствовал, как по шее сверху вниз провели раскрытыми ножницами. Он много слышал про такое, многие уверяли, что встречались с подобным, что это не преувеличение – «чувство скрытого взгляда», и вот теперь сам испытывал это.

Главное, не делать резких движений, у похожего на рогатку дерева на задних лапах стоял медведь.

Большая, тяжелая голова, острая морда, медведь стоял, не шевелясь, издали можно было принять его за скульптуру, за странный черный камень, неверную игру тени и света.

Он смотрел на медведя, тот не двигался. Возможно, не живое, на самом деле камень, хотел свистнуть, не решился. Отступил от окна и лег на постель, но быстро уснуть не смог, наблюдал за луной, слушал ночь. Ему казалось, что ночь будет наполнена звуками, ревом, шагами, хрустом веток, но ночь на острове оставалась безмолвна.

Он уснул под утро, спал плохо и проснулся поздно. Проснувшись, снова принял душ и без завтрака отправился на станцию к Элджеру.

Сразу из блока окунулся в раскаленное предполуденное, пахнувшее зверьем пекло. Запах был сильнее, свежее, и, посмотрев на землю, увидел следы. Медвежьи, похожие на блюдца с треугольными отметинами когтей, следы повсюду. Он представил, как ночью вокруг здания собираются медведи, смотрят… Неприятно.

Наверное, это любопытство. На острове новый человек, он выглядит по-другому, иначе пахнет, медведям интересно…

Запах собрался на языке, он не удержался и сплюнул.

Элджера не видно, обещал встретить, но нет. Медведей тоже не видно, из-за жары они спрятались в пещерах и…

Он отправился по тропе к станции.

Шагалось легко, но неприятное ощущение не отпускало, кто-то наблюдал за ним из камней, в этом можно было не сомневаться, я чувствовал это…

Я остановился. Поперек тропки лежал хребет некрупного животного, ягненка или газели, с торчащими сломанными ребрами и обрывками мяса на костях. Свежее, не успело сгнить. Мух много, черный блестящий ковер, они ползали по костям и бордовым лохмотьям, жужжали, скрипели крыльями.

Я приблизился.

Кто-то нарочно оставил кости на пути. Чтобы тот, кто шагал по тропинке, увидел и… Что дальше? Что следовало делать?

Запах неожиданно усилился, накатил, за спиной осыпались камни, я обернулся. Человек в синем комбинезоне. Невысокий, худой и сутулый, комбинезон болтался на нем, карманы оттопыривались, человек держал в руках заостренную бамбуковую палку.

– Это падальщики, – человек указал на кости. – На соседних островах обосновалась колония. Иногда залетают к нам, наверное, притащили…

– Зачем?

– Запасы. Падальщики весьма запасливы.

Человек сунул палку под мышку, достал из кармана черный полиэтиленовый пакет и принялся разворачивать. Я смотрел на кости и думал, что человек с палкой не похож на генетика. На биолога, на физика, вообще не ученого. Он похож… Я не мог понять на кого, поскольку никогда не встречал человека, гуляющего по тропам и собирающего в пластиковые мешки обгрызенные кости. Этим занимались роботы, но на робота человек не походил, от роботов не воняет.

– Они постоянно все запасают, – рассказывал человек. – И постоянно воруют, они стащили у меня куртку и сапоги.

– Падальщики?

– Они стащили мои сапоги, – повторил человек. – Стащили сапоги. И съели. Они все тащат, все едят.

– Вы не знаете, где Элджер? – спросил я. – Он должен был зайти.

– Кто?

Человек пытался расправить пакет, не очень получалось, полиэтилен слипся.

– Начальник станции. Мы вчера с ним разговаривали.

– А… Он где-то здесь… Наверное, проверяет.

– Что проверяет?

Пакет порвался, человек скомкал его и отбросил в сторону, достал из обширного кармана второй.

– Они съели, – бормотал человек. – Они всегда съедают мои сапоги, у них так заведено…

Второй пакет капризничал, прилипал к ладоням, мялся, человек запутался в пакете.

Вдруг я понял, что мне страшно. Мне никогда в жизни не было страшно, я не узнал это чувство, а теперь страшно. Неправильный человек, таких я не встречал. Что-то у него с мозгами. Умственно отсталый, кажется, так это называлось, человек с палкой и пакетами…

Пакет порвался, и человек достал третий.

– Я пойду.

Человек не услышал, разворачивал пакет.

Я хотел перешагнуть через кости, но не смог, обошел справа.

Я прошагал метров двести, а затем побежал. По каменистой тропе бежать было неприятно, небезопасно да и глупо, зачем бежать… Но я бежал.

Скоро я увидел станцию, перешел на шаг, следовало отдышаться и успокоиться. Следовало сказать Элджеру, что ничего не получится. Что слишком сложная система, вряд ли удастся наладить полноценную работу, во всяком случае, одному не справиться, нужен коллектив…

Улететь. На самом деле мне хотелось одного – улететь.

Немедленно.

На бетонных ступенях станции сидел человек и вырезал свистульку из бамбукового коленца. Я поздоровался и представился, человек ответил неразборчиво. Он был похож на того, с пакетами, такая же голова, такой же синий мешковатый комбинезон, худые, необычно жилистые руки.

– Где Элджер? – поинтересовался я. – Он на месте?

Человек зевнул и дунул в свистульку, извлечь звук не получилось.

Я огляделся.

Такая тишь приходит в самые жаркие дни, когда замирает все движение, останавливается воздух, раскаленные камни глотают звуки, песок скрипит под ногами. Океан неподвижен.