Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков

Разберём историю по порядку. Кёльнская лаборатория получила грант ВАДА на создание методики определения метаболитов фталатов. Фталаты, являющиеся пластификаторами, присутствуют в полимерных трубках и плёнках, из которых сделаны системы для хранения и переливания крови, и оттуда фталаты попадают (экстрагируются) в кровь при её хранении. При подготовке к многодневной велогонке, задолго до старта, гонщик несколько раз тайно сливает свою кровь, она центрифугируется, полученная эритроцитарная масса, красные кровяные тельца, отделяется от плазмы, промывается и хранится в специальной полимерной упаковке — именно она и является источником фталатов. С плазмой крови таких церемоний нет, её можно хранить в стеклянных ёмкостях. Переливание крови спортсменам запрещено, однако прямыми методами анализа определить переливание своей, заранее заготовленной крови или плазмы, пока не удаётся. Фталаты являются маркерами, то есть косвенными указателями на переливание крови. Когда плазму или цельную кровь, нахватавшуюся фталатов, вливают обратно в вену, в организме человека образуются метаболиты фталатов, их можно определить в моче.

Пробы Контадора казались очень подозрительными, поскольку у него в начале гонки не было ни фталатов, ни кленбутерола. Они появились в середине «Тур де Франс», после дня отдыха, и это наводило на мысль, что накануне вечером и затем в день отдыха Контадору в два приёма перелили его кровь, отобранную в то время, когда в ней оставались следы кленбутерола. Вечером ему ввели эритроцитарную массу, разведенную физиологическим раствором или чем-то подобным, в результате чего в моче появились фталаты. А на следующий день, чтобы разбавить кровь и подкорректировать возросшие гемоглобин и гематокрит, ему ввели плазму, загрязнённую кленбутеролом. Тогда всё сходится!

Получалось двойное нарушение антидопинговых правил, бросавшее тень не только на победителя «Тур де Франс», но и на велоспорт в целом. Всё должен был решить CAS — арбитражный суд, но оказалось, что вынести обоснованное решение он не в состоянии, хотя доказательства складывались в стройную картину: гонка близится к концу, накапливается усталость, даже истощение, снижается гемоглобин. Как раз в день отдыха можно пропасть с радаров и, разведя свою заготовленную эритроцитарную массу, залить её обратно, при этом фталаты попадают в кровоток. Однако возрастание гематокрита может указывать на манипуляцию с кровью, потому надо подкорректировать гематологические параметры, разбавить кровь. Определив, сколько надо прокапать, заготовленную плазму вводят внутривенно. Известно, что внутривенное вливание 500 мл снижает гематокрит на 2 или 3 единицы.

Однако сторона защиты утверждала, что Контадор всё время был на глазах и что о таких ужасных вещах, как переливание крови, они не знают. Провести две внутривенные процедуры и при этом контролировать гематологические параметры за такое короткое время — практически невозможно, для этого у вас должна быть клиника на колёсах. Поэтому кленбутерол появился вследствие поедания мяса, иного объяснения нет! И меня поразило, что ВАДА приняло аргументацию защиты и отказалось от версии с переливанием крови!

ВАДА прямолинейно взялось за опровержение версии «кленбутерол в мясе» другим путём. Выяснили, что за весь 2008 год в Евросоюзе было проанализировано 300 тысяч проб мяса, из них на кленбутерол проверили 23 996 проб. Лишь одна (!) проба мяса — из Италии — оказалась положительной на кленбутерол. Но её нельзя считать статистической, это было целевое тестирование: в Италии следили за подозрительными скотоводами, и было заранее известно, что они могли применять кленбутерол. Поэтому в целом можно считать, что в Европе кленбутерол для выращивания скота не применяется. Более того, если взять концентрацию кленбутерола в пробе мочи Контадора и пересчитать на концентрацию кленбутерола в куске съеденного мяса, то получается один микрограмм на килограмм мяса, это очень большая доза, и всё выглядит совсем глупо. Во-первых, никто не будет забивать мясной скот в то время, когда идёт приём кленбутерола и набор мясной массы. А во-вторых, никто не будет так рисковать, поставляя на рынок мясо, в котором могут найти кленбутерол.

И мясную версию отвергли тоже.

Отказавшись от обеих версий: от переливания крови и от кленбутерола в мясе — ВАДА взялось за спортивное питание! Да-да, оно могло содержать кленбутерол! С 2008 по 2010 год в велоспорте было 18 положительных проб на кленбутерол, но никто из попавшихся гонцов не утверждал, что причиной его появления в моче было съеденное мясо. Далее, все знают, что кленбутерол в таблетках применять опасно, можно попасться на допинговом контроле. Остаётся только одно — загрязнённое питание. И других версий быть не может. Защитники Контадора утверждали, что все девять гонщиков из казахстанской «Астаны» (именно за эту команду выступал Контадор) применяли одно и то же проверенное спортивное питание и ни у кого не было проблем с кленбутеролом и допинговым контролем. Но ВАДА огрызнулось, отметив, что за последнее время 12 гонщиков из близкого окружения Контадора были дисквалифицированы за применение допинга. Стало понятно, что пришёл черёд Контадора — и ему дали двухлетнюю дисквалификацию.

Такого цирка в истории велоспорта ещё не было! Они потом сами так его и назвали — CIRC, Cycling Independent Reform Commission. Сюжетная линия при разбирательстве дела Контадора была выстроена с упором на то, чтобы показать: на «Тур де Франс» нет практики переливания крови в выходной день и велоспорт полностью находится под строгим допинговым контролем. Однако велоспорт погряз в допинге, это было показано в отчёте Независимой комиссии по реформам в велоспорте, её в 2013 году создал Брайан Куксон, когда стал новым президентом UCI — Международного союза велосипедистов. Куксон знал правду о допинге и о том, какое наследство он получает от предыдущего президента. И он отважился направить лучик света во тьму, чтобы и другие узнали правду, но только не от него, а от Независимой комиссии. Она деловито описала всю бестолковщину, околонаучное шарлатанство и откровенный саботаж — то, чем занимаются международные федерации под вывеской борьбы с допингом.

Летом 2010 года, в разгар рекордной жары, когда дневная температура в Москве поднималась до 36–38 градусов, в Лужниках проходила международная спортивная конференция, посвященная 30-летию Олимпийских игр в Москве 1980 года. Проходила с размахом, с толпами участников, обедами и концертами под открытым небом. Ещё весной меня попросили дать свои предложения и пожелания по программе этого мероприятия; я спросил про ограничения по бюджету и по количеству участников, но мне ответили: сами пока не знаем, как всё будет проходить, так что пишите,