Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков

возможным работать по плану и ссылаться на правительственный документ в случае возникновения проблем или просто непонимания. А то мне всё время казалось, будто я иду один по снежной целине, без лыжни и фонарей; ни спросить, ни посоветоваться — опыта подготовки к зимним Играм ни у кого не было, всё надо было обдумывать и решать самому. Мне очень помогал Юрий Викторович Мелешков, советник министра, он терпел моё занудство и переспрашивания, помогал и учил. Мелешков осуществлял постоянное взаимодействие и координацию работы нашего министерства с оргкомитетом «Сочи 2014», Минрегионом, госкорпорацией «Олимпстрой» и с деятелями из числа кКК — «королей Краснодарского края», местных боссов, чьи номера на привилегированных машинах имели буквы «к… КК» 23-го региона. Однако мы с Мелешковым и Александром Михайловичем Кравцовым, директором Центра спортивной подготовки, сделали одну серьёзную ошибку на совещании у министра Мутко — рекомендовали назначить Наталью Желанову начальником отдела антидопингового обеспечения Минспорттуризма России. Сколько проблем она нам принесла! А ведь многие предупреждали, что мы с ней намучаемся, и оказались правы, как в воду глядели.

В апреле в Минске проводился чемпионат Европы по тяжёлой атлетике; нам привезли 62 пробы на анализ. Так решила Европейская федерация (EWF) в феврале на заседании в Вероне, в Италии. Меня они туда пригласили прочитать лекцию, и мы подписали контракт на проведение анализов. Однако Международная федерация (IWF) и её президент Тамаш Аян были категорически против, они требовали отправить все пробы в Кёльн. Но по контракту пробы из Минска привезли нам, мы провели все анализы — и нашли всего один тестостерон, явно маловато. Но Тамаш Аян не мог угомониться и прислал своих невероятных красавиц, секретарей из Будапешта, за пробами — они их забрали и увезли в Кёльн.

Кёльнская лаборатория нас просто порвала — повторно проанализировав все пробы из Минска, она нашла восемь положительных проб, семь были с метандростенолоном, и один «спайс», каннабимиметик. Какой ужас, это же надо было так опозориться! Доктор Оливье Рабин был в шоке, Международная федерация тяжёлой атлетики тоже. Однако этому имелось законное объяснение, так что у меня был достаточный ресурс для защиты. И нас поддержала кёльнская лаборатория, тут отдельное спасибо доктору Хансу Гайеру. В соответствии с Техническим документом ВАДА о минимальном требуемом уровне определения, лаборатория допингового контроля должна определять метаболиты метандростенолона на уровне 2 (двух) нг/мл. Однако кёльнская лаборатория проводила анализ на тройных квадруполях, и во всех семи пробах был найден новый метаболит, «ночной сторож», в концентрациях 0.5 до 1.5 нг/мл, то есть ниже двух. И точно так же и остальные лаборатории, аккредитованные ВАДА, благополучно бы пропустили такие пробы, отрапортовав их как чистые, потому что Кёльн был далеко впереди остальных. В сотый раз стало понятно, что и мы, и остальные тридцать с лишним вадовских лабораторий с утра до ночи давали ложноотрицательные результаты, а спортсмены били себя в грудь и клялись, что они чисты.

Конечно, если бы мы делали пробы на тройном квадруполе, то несколько положительных проб нашли бы точно, пусть не все восемь, но штук пять наверняка. Но такой прибор у нас был всего один, причём совсем новый, мы его только что получили и установили. Тимофей Соболевский берёг его для научных исследований, поэтому серийные анализы продолжали делать на старых одинарных квадруполях, их у нас было четыре или пять, и чувствительность там была несравненно ниже, мы это знали. Однако дальше так работать нельзя, пробы лёгкой и тяжёлой атлетики, где применение стероидов является обычным делом, должны анализироваться на тройном квадруполе. И надо сказать большое спасибо минскому разгрому — с тех пор неуклонное сокращение отставания от кёльнской лаборатории стало для нас приоритетной задачей.

В конце лета кёльнская лаборатория нанесла удар по велоспорту, попала точно в десятку! В пробе победителя супервелогонки «Тур де Франс» Альберто Контадора, великого испанского велогонщика, был обнаружен кленбутерол в очень маленькой концентрации — всего 50 пг/мл, в 40 раз меньше минимального требуемого уровня определения — 2 нг/мл, а 2 нанограмма — это 2000 пикограммов. Контрольное вскрытие пробы Б и анализ полностью подтвердили наличие кленбутерола, и этот факт никогда не оспаривался. Контадор утверждал, что кленбутерол попал к нему в организм из-за того, что мясо, говяжья вырезка, которую он ел два дня подряд, могла содержать кленбутерол. Действительно, в Мексике и Китае кленбутерол используется для выращивания скота на мясо, и далее этот факт не отрицался. Тут ничего особенно нового не было: спортсмены, побывавшие в Китае, имели в моче следовые концентрации кленбутерола, у латиноамериканских футболистов тоже находили кленбутерол, чуть ли не у всей команды, такие случаи не считали нарушением антидопинговых правил и никого не дисквалифицировали.

Но на территории Европы такого не было!

Королевская испанская федерация велоспорта приняла оправдания Контадора и разрешила ему продолжать тренировки и участвовать в соревнованиях. Действительно, Кодекс ВАДА разъясняет, что для дисквалификации надо доказать непростительную халатность спортсмена, из-за которой запрещённый препарат попал в его организм и был обнаружен при анализе. Решили, что никакого нарушения Контадор не совершил, поедание мяса никак не подпадает под определение «халатность» или «непредусмотрительность». Просто члены команды, чтобы подкормить измученного Контадора, купили у одного испанского мясника три килограмма вырезки по 32 евро за килограмм и привезли во Францию. Гонщик ел это мясо два дня, и у него дважды брали пробы мочи для допингового контроля: 20 июля после 16-го этапа, но уже вечером, и в день отдыха 21 июля. В первой пробе были фталаты, но не было кленбутерола, хотя он уже съел мясо, во второй пробе фталаты исчезли, но появился кленбутерол.

Тут что-то было не так и явно не сходилось.

Королевская федерация рассматривала только вероятность попадания кленбутерола при поедании мяса. Расследование показало, что брат испанского мясника, который продал мясо, тоже был мясник, и именно он был в центре скандала с кленбутеролом в мясе в 1996 году! Потом в Европейском союзе ввели уголовное наказание за такие проделки, и этого брата иногда проверяли, то есть не его, а его говядину, и в 2000 году он умер. В Испании анализ на кленбутерол проходила лишь одна туша из пяти тысяч, это 0.02 процента, поэтому можно считать, что анализа практически не было и надёжные данные по кленбутеролу отсутствуют. Но если один раз такой случай был, то он мог повториться. И Альберто Контадора оправдали. Однако ВАДА не согласилось с мясным происхождением кленбутерола — и подало апелляцию в арбитражный