Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков

Проба не разбилась, и я осторожно выглянул в коридор; не приведи Бог получить от копьеметательницы флаконом в лоб, это было бы смерти подобно. Пустой флакон с крышкой весит 195 граммов, плюс в нём мочи кубиков 50, — и в сумме получается увесистый и угловатый булыжник. Поэтому я вежливо попросил Ладу успокоиться, забрать свой «берегкит» и выйти на улицу. Она вышла и прямо под нашими окнами продолжила бросать стеклянный флакон об асфальт. Я так и не понял, разбила она «берегкит» или нет, осколков не было точно, а трещин с третьего этажа не видно. Всё, контрольный анализ отменён, я составил протокол о прекращении анализа ввиду агрессивного поведения спортсменки и отправил факсы в IAAF и ВАДА, в Монте-Карло и Монреаль соответственно.

Пусть думают.

Для ФГУП «Антидопинговый центр» 2009 год в целом получился довольно спокойным, но скандалы разразились в зимних видах спорта. Якобы не определяющийся и чудодейственный Кардиопротектор, подпольный модифицированный эритропоэтин, внезапно проредил российских биатлонистов и лыжников. Для них всё это оказалось неожиданным, но только не для меня — я знал, что скандал был вопросом времени: ну сколько можно было безнаказанно дурачить мировой и российский спорт модифицированным эритропоэтином? Тем временем мы собрали приличную коллекцию всяких виалок с пометками «Вода I», «Вода II» — Кардиопротектор и Ретикулопоэтин. Это был стабильный бизнес Стасика, Станислава Леонидовича Дмитриева, врача и допингового советчика ведущих лыжников и биатлонистов. И вот случилось то, что давно назревало: возрастающий спрос на его фармакологию и отсутствие контроля привели к ожидаемому скандалу. Причём нам удалось спасти лыжников, когда у них полезли вверх гемоглобин и ретикулоциты — результат инъекций модифицированного ЭПО, хотя Стасик снова всех уверял, что он эритропоэтин не применял. Однако проверка «под столом» образцов из нашей коллекции показала, что в них был именно эритропоэтин. Увы, оставались те, кто мне не верил, как Алексей Мельников со своими ходоками; вот и лыжники поехали выступать на Кубок мира в Канаду — и там монреальская лаборатория определила у Натальи Матвеевой эритропоэтин. Как и ходоки, она была уверена, что ЭПО не применяла.

У Стасика был выход на таинственную лабораторию, где в свободное от основной работы время успешно модифицировали молекулу эритропоэтина таким образом, чтобы её электрофореграмма — картинка с распределением изоформ — отличалась от стандартного распределения изоформ рекомбинантного ЭПО, называемого Эпоэтин-альфа и Эпоэтин-бета. Специалисты из многих лабораторий допингового контроля видели, что картинка нечеловеческая, что там есть какой-то эритропоэтин, но он отличался от того канонизированного эритропоэтина, который они должны были определять в соответствии с Техническим документом ВАДА, включавшим строгие критерии для идентификации. Молекула эритропоэтина большая и сложная, её молекулярный вес составляет 35 тысяч а. е. м. (атомных единиц массы) — для сравнения у метандростенолона, хотя название тоже длинное, молекулярная масса всего 300 а. е. м., это в сто с лишним раз меньше. К полипептидной молекуле ЭПО в разных местах присоединены молекулы гликозидов (сахаров) и сиаловых кислот; они висят в разных местах, как игрушки на новогодней ёлке; такие комбинации молекул называются изоформами, которые можно разделить в геле при электрофорезе.

Подпольные специалисты научились проводить «реакцию десиалирования», в результате чего модифицированная молекула ЭПО теряла сиаловые кислоты и становилась неузнаваемой. Сейчас невозможно сказать, сколько ложноотрицательных результатов было ошибочно выдано из-за того, что жёсткие критерии идентификации позволяли определять только высококачественный эритропоэтин, да и то инъекция должна была быть сделана буквально накануне. Именно в этом исторические причины провала борьбы с допингом — лаборатории постоянно дают ложноотрицательные результаты, и самый главный вопрос, который все боятся произнести вслух: что означает отрицательный результат анализа? И почему он отрицательный? Спортсмен действительно ничего запрещённого не принимал или результат оказался отрицательным, потому что все следы и хвосты вывелись и обман остался нераскрытым? Или результат должен был быть положительным, но мы не знаем, какое соединение или какой метаболит надо было определять, или не хватило чувствительности оборудования для обнаружения, или наша методика в ту сторону совсем не смотрела? На эти вопросы без ответов из года в год накладывались саботаж международных федераций и тупость национальных антидопинговых агентств. Пробы отбирали как попало, совершенно не там, где и когда надо, и часто не у тех, у кого следовало брать. И явно или неявно, но всегда присутствовал глубокий и болезненный конфликт интересов: зачем нам губить свои виды спорта и своих национальных героев, кому от этого станет лучше? Горе тем, кто свяжется с допинговым контролем, и как было бы хорошо, если бы его не было совсем.

Вообще, методика определения эритропоэтина была очень сложной и крайне слабой, существовали вполне обоснованные опасения, что можно ошибочно дать положительный результат невиновному спортсмену из-за того, что пробу брали сразу после тренировки или соревнования. Напряженная тренировка вызывала драматические изменения в картине распределения изоформ вследствие протеинурии и образования щелочных изоформ, похожих на рекомбинантный ЭПО. Когда это было установлено, то ввели термин effort urine, моча после физического напряжения или усилия. Другие проблемы возникали из-за бактериологического обсеменения пробы, для которого ввели термин active urine, активная моча. Бактерии понемногу «откусывали» от молекулы эритропоэтина гликозиды и сиаловые кислоты, и при подтверждении, то есть при повторном анализе пробы А через несколько дней, картинка с распределением изоформ оказывалась иной, не такой, какой была после первого анализа. Таков был общий фон, когда Стасик развернул свои программы с применением модифицированного эритропоэтина; при этом он клялся и божился, что это не ЭПО. Но почему тогда растут гемоглобин и гематокрит — и скачут вверх ретикулоциты? В начале года мы купили анализатор крови Sysmex, и все проделки Стасика стали видны как на ладони. Однако мы ничего не могли с этим поделать.

До поры до времени всё было хорошо: пока спрос не превышал возможности подпольной лаборатории, ампулы с модифицированным ЭПО были хорошего качества. Бизнес рос как на дрожжах, доходы Дмитриева и его специалистов тоже росли. Но в таинственной лаборатории было всего два биохимика, то ли Кошечкин с Петуховым, то ли Котов с Курочкиным. Работы