Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков

отставал, пока он не назначил мне часовую аудиенцию без помех и отвлечений. Всё, Пекин проехали, впереди зимние Олимпийские игры в Сочи, объясните мне, плииз, с чего начать подготовку и где искать поддержку, и вот вам ещё список моих вопросов на две странички, прошу его не потерять. Патрик быстро переходил от лёгкой рассеянности и вальяжности к собранности и концентрации; он вздохнул, распушил усы и настроился на разговор. Первым делом он попросил подготовить проект лаборатории, поэтажную схему размещения приборов и приблизительный перечень оборудования без оглядки на бюджет и прочие ограничения — именно так, как я себе представляю идеальную лабораторию в Сочи, из расчёта, что за три недели в ней надо будет сделать 2000 проб мочи и 1000 проб крови. Патрик знал, что у нас в Москве лаборатория находится на третьем этаже неприспособленного здания и ВАДА многократно уведомляло Фетисова об этом несоответствии, поэтому попросил составить общий план подготовки к Олимпийским играм в Сочи, включающий обязательное строительство нового здания в Москве. И ещё Патрик велел связаться с организационным комитетом «Сочи 2014», с которым я должен подписать меморандум о взаимопонимании — MoU, Memorandum of Understanding, это будет прообраз нашего контракта на выполнение анализов в период проведения Игр.

Я сразу взялся за написание программы подготовки к Играм, меня два раза просить не надо, во мне сидит графоман, так что я готовил версию за версией, но одной окончательной, чтобы понравилась всем, пока не выходило. Организация Олимпийских игр отработана до совершенства — в процессе участвуют всего две стороны: МОК в Лозанне и местный организационный комитет, представляющий город, где будут проводиться Игры. Они подписывают двусторонний контракт и начинают подготовку, контролируемую со стороны МОК через специально созданный координационный комитет — CoCom, Coordination Committee. Комитет дважды в год должен будет проводить проверки и заседания в Сочи, всего десять проверок и заседаний, мы их так и называли — Коком. Однако есть третий участник, упоминаемый в контракте, с которым часто возникают проблемы, — олимпийская лаборатория. И больше контракт никого не упоминает. То, что в России существуют Минспорттуризм, РУСАДА или национальный Олимпийский комитет, это МОК совершенно не касается — да мало ли что в какой стране есть.

Получался неравнобедренный треугольник: при подготовке к Олимпийским играм в Сочи у МОК есть всего два рабочих контакта — оргкомитет «Сочи 2014» и ФГУП «Антидопинговый центр». Так что у меня тоже было два контакта — доктор Патрик Шамаш, медицинский директор МОК, и доктор Алексей Плесков, медицинский директор оргкомитета, отвечавший за допинговый контроль и медицинское обеспечение. Перед нашим расставанием в Колорадо Патрик ещё раз убедился, что я всё правильно понял, и пообещал приехать в январе, проверить, как идут дела.

Мне исполнилось 50 лет! Отпраздновали всем коллективом в столовой ЦСП, пили, ели и танцевали, потом, протрезвев, долго вспоминали. Оказалось, что Вячеслав Фетисов перед своим уходом из Росспорта заблаговременно наградил меня к юбилею: мне вручили Почетный знак «За заслуги в развитии физической культуры и спорта», приказ Федерального агентства по физической культуре и спорту № 40 ПЗ от 15 мая 2008 года, удостоверение № 8571.

Тем временем Николай Николаевич Пархоменко, директор нашего ЦСП, Центра спортивной подготовки сборных команд России, угасал буквально на глазах. У него был рак, метастазы в лёгких и позвоночнике. На работе он практически не появлялся, все дела вёл его заместитель Александр Михайлович Кравцов. В ноябре в Мадриде состоялся Конгресс Международной федерации штанги (IWF), должны были пройти выборы президента и вице-президентов, руководителей и членов разных комиссий. Пархоменко, вице-президент IWF, решил лично поехать на конгресс и попросил меня сопровождать его, сказал, что будет рекомендовать меня в медицинскую комиссию. Ситуация на конгрессе IWF была безрадостной; Пархоменко горевал и расстраивался, наблюдая всё возрастающее влияние китайцев на президента федерации Тамаша Аяна, члена МОК и, само собой, невероятного пройдохи и махинатора. Аян, якобы наш друг, вроде бы с нами соглашался, ласково смотрел своими огромными глазами, говорил по-русски «да, так… да, так» — но всё делал по-своему и без оглядки, по крайней мере на нас.

Мы приехали в Мадрид впятером: Пархоменко, Юрий Сандалов, Стелла Житарева и мы с Вероникой — и поселились в гостинице Melia Castilla, в той же самой, где год назад состоялся вадовский конгресс. Стелла была ценной помощницей Пархоменко и Сандалова, она переводила самые секретные переговоры и вела переписку с Аяном; в ЦСП её кабинет был на первом этаже, Пархоменко сидел на втором, Сандалов — на третьем. Уже в первый день у Николая Николаевича состоялись переговоры с Аяном, и, видимо, безрезультатные, потому что оставшиеся дни Пархоменко сидел у себя в номере, непрерывно курил и не выходил даже на завтрак. Стелла приносила ему в номер еду, но он выпивал только кофе и почти ничего не ел. Выйдя от него, Стелла плакала, Вероника пыталась её успокоить, а мы с Сандаловым молча пили виски Red Label… Не из экономии, а просто потому, что этот сорт любил Пархоменко. А мы все любили Пархоменко.

Великий был человек! Он — и ещё Валентин Сыч.

Радости в Мадриде было мало: Аян дал понять, что Пархоменко останется вице-президентом, однако дни его были сочтены, и после его смерти Россия потеряет место вице-президента IWF. Более того, наши заявки на места в комиссиях не проходили, подручные Аяна заранее раздали всем бумажки, за кого следует голосовать. Меня в списке не было, и я набрал лишь восемь голосов; мы потом прослезились — это были голоса бывших республик СССР, наших друзей, оставшихся с советских времён… Вот и всё. Это была последняя поездка Николая Николаевича Пархоменко. Его похоронили летом 2009 года. Атлетически сложенный борец, красавец по народным меркам, в гробу он был неузнаваем: скелет, обтянутый кожей. Все органы были поражены болезнью, но его сердце продолжало биться очень долго. Он был детдомовец, фэзэушник, потом борец, опытный тренер и умелый руководитель. Он обладал каким-то тонким и глубинным, артезианским чувством юмора.

Удивительно, но второй раз в течение года приключился невероятный анализ пробы Б, однако на сей раз всё произошло неожиданно. В декабре мы проводили контрольный анализ пробы Б, метенолон, причём пики были приличные, даже исходный препарат был хорошо виден, классическая картина — и не было понятно, в чём смысл повторного анализа. Пришла спортсменка, чемпионка России 2006 и 2007 годов в метании копья Лада Чернова, сидела молча, насупленная