250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

«Великого князя Николая Николаевича удаляют потому, что он, несмотря на несомненно проявленные им способности при отступательном движении, отвечает за русские катастрофы в Польше и Галиции, а также потому, что после этих неудач его влияние сломлено». «Ни для кого не секрет, что царь и многие члены царской семьи неохотно подчинялись воле великого князя. Его терпели, его не могли удалить, так как он пользовался авторитетом и имел много сторонников в армии и в политических кругах. Теперь слава его исчезла, и явилась возможность удалить его» (Berliner Tageblatt).

«Падение великого князя Николая Николаевича произведет сильное впечатление и вне России, особенно в Париже, где его обожали. Мы не можем не признать, что наш бывший противник был храбрым и честным врагом. Может быть, и он был лишь жертвою отсутствия системы и царящих в России беспорядков, последствия которых, вероятно, сказались сильнее, чем несомненная энергия великого князя. Судьба его незавидная. Когда-то всеми чествуемый любимец и национальный герой, он ныне с глубокой горестью покидает европейский театр военных действий, чтобы стать во главе Кавказа. Может быть, в глубине его души таится надежда вернуться когда-нибудь в роли спасителя отечества от внутреннего врага» (Berliner Local-Anzeiger).

Та же газета характеризует великого князя как полководца. «Он обладал не только огромной энергией, но доказал свою талантливость в составленных, не без его участия, военных планах. Его план – вступить в Пруссию с двумя армиями и соединить их в одну неотразимую силу – был так же умен, как план нашествия на Восточную Галицию, чтобы парировать удар, направленный против русской территории. Но великий князь обладает и большим упрямством, которое и заставило его вцепиться в идею взять Карпаты». «Его престиж достиг апогея, когда армия заняла почти всю Галицию и Буковину и когда он, к удивлению всего мира, пожертвовал тысячами людей в Карпатах. Вместе с тем тайный ужас охватил союзников. В газетных статьях чувствовалось, что великий князь внушал им страх. Он – идеальный тип для драм Шекспира. После его ухода поля сражений очистятся, но удастся ли царю найти человека, который мог бы заменить энергию великого князя, сомнительно. Не следует забывать, что русская армия привыкла к его железной руке».

«У него не было друзей, многие боялись его, и многие относились к нему с пренебрежением. К числу людей, отрицавших его стратегические способности, принадлежал и г. Сазонов. В начале войны он добивался назначения двух главнокомандующих. Эти старания чуть не привели к министерскому кризису. Великий князь велел передать г. Сазонову, что он чувствует себя вне сферы власти министра иностранных дел и не желает влияния дипломатии на ведение войны». «Когда поражения участились, английская и французская дипломатия заявили г. Сазонову, что Франции и Англии грозит быть втянутыми в эти поражения, если не удастся убедить великого князя согласовать свою тактику с планами французов и англичан. Великий князь, в конце концов, согласился посоветоваться с выдающимся французским генералом, но оставил за собою свободу действий и на будущее время. После этого ему прислали генерала По. Великий князь водил его в театры, устраивал балетные спектакли, обеды, но не пускался в обсуждения общих операционных планов. Генерал По предостерег великого князя от настойчивого штурма Карпат, но великий князь обиделся и, говорят, обошелся с генералом очень резко. После последних событий на русском театре военных действий Англия и Франция предприняли новый шаг, чтобы добиться ухода великого князя, причем поставили в зависимость от этого открытие новых кредитов. После этого царь стал во главе армии и назначил великого князя на Кавказ» (Schlesische Zeitung).

Hamburger Nachrichten указывает на политические причины удаления. Когда начались либеральные преобразования, великий князь пытался выступить против них. «От него исходят все стремления образовать черный блок, объединивший реакционные силы. Всем известно, что в последнее время великий князь хотел выступить против Думы». «Знаменательно, что теперь, после ухода великого князя, открыли заговор на его жизнь. 50 человек арестованы».

«Великий князь видел в генерале Рузском опасного соперника. Как неохотно царь отпустил Рузского, видно из того, что он написал ему письмо в самых теплых выражениях, благодаря Рузского за оказанные услуги. В Петрограде Рузский, помимо своей воли, стал центром враждебных великому князю кругов. Когда началось беспрерывное бегство русских, настал час генерала Рузского.

«Что происходило на совещаниях верховного военного совета, мы, вероятно, никогда не узнаем. Есть основание предполагать, что царь вступил в Верховное командование лишь для того, чтобы удалить великого князя. Среди новых полководцев генерал Рузский командует самой важной группой войск на линии от Риги до Гродно; он состоит доверенным лицом царя и – самый влиятельный из его советников». «Нам нечего бояться будущего, так как генерал Рузский уже показал, что он стоит ниже наших полководцев» (Post).

«Едва ли перемена в Верховном командовании изменит исход войны. Выступление самодержца всея России скорее является доказательством предстоящего развала армии и государства. Падение великого князя, довольно удачно руководившего в течение года армиями царя и достигшего некоторых успехов, нельзя объяснить одними военными соображениями. Правительство было вынуждено уступить все более и более настоятельному требованию видеть новых людей прежде всего во главе армии. Политическая роль, которую играл великий князь, вероятно, облегчила решимость царя на такой шаг». «Немецкие военные писатели избегали говорить о русском Седане. Теперь же, когда смещение великого князя – совершившийся факт, политики имеют полное право упоминать о Седане, ибо это событие единственное, с которым можно сравнить уход великого князя. Последний, несомненно, был представителем системы, которая на четвертом месяце наступления австро-германцев пала, как пала наполеоновская система под Седаном» (Vossische Zeitung).

«Великий князь Николай Николаевич был убежденным панславистом и ярым ненавистником немцев. Уже в 1913 г. он находил политику Сазонова слишком слабой. В течение первых 6 месяцев войны германофильская партия, с графом Витте во главе, действовала против великого князя, причем Витте, говорят, рассчитывал на влияние государыни. Но великий князь взял верх; в России говорили, что двор – в Петрограде, а Россия – в главной квартире великого князя. Он был истинным руководителем политики, даже внешней. К нему ездили г. Сазонов и французский посол перед каждым важным решением».

«В качестве панслависта великий князь был против планов Италии относительно Далмации. Бывший хорватский депутат Супилло и сербский посол Сполайкович на коленях умоляли царя защитить Сербию против Италии; их поддерживал великий князь. Г. Сазонову и г. Палеологу лишь с трудом удалось добиться согласия великого князя на союз с Италией».

«Бывший вице-губернатор в Черновцах, Геровский, уговорил великого князя не соглашаться на уступку Румынии Северной Буковины.