Турсун - Гульнара Нуркулова

Он оказался прав. Лавка Юсуфа приносила доход раза в три, а иногда и в четыре раза больше, чем на рынке. Правда, в течение дня ему приходилось несколько раз возвращаться за товаром.

Они сняли приличный домик, стали меньше ограничивать себя в еде, в одежде.

К тому времени Мувазе было уже двадцать два года. Ей некогда было устраивать свою личную жизнь. Были претенденты, добивавшиеся её руки и сердца, но она не соглашалась. Не было приданого, не хотелось, чтобы Юсуфу было плохо, – она находила еще много причин. «Теперь слишком поздно», – говорила она. Даже если найдутся желающие, то это вдовцы или мужчины преклонного возраста с кучей взрослых детей. В Китае обычный возраст невесты был от четырнадцати до семнадцати лет, а после этого – старая дева.

Юсуф женился в семнадцать лет на Зарифе, которая была на год младше него и тоже была сиротой. Рано лишившись родителей и испытав немало трудностей, девушка оставалась жизнерадостной и доброй. Родственники, у которых она жила, часто отправляли её на рынок за продуктами, и она предпочитала покупать всё у Мувазы. Юсуфа пленили её большие с густыми ресницами серо-зелёные глаза, ему нравилось, что она постоянно улыбалась. Зарифа была небольшого роста и изящного телосложения. Юсуф несколько раз помогал ей донести тяжёлые продукты, которые она покупала у него в лавке, и не заметил, как влюбился. Зарифа ответила безграничной любовью.

Они справили свадьбу и были безмерно счастливы, но, к сожалению, это длилось недолго. Через год Зарифа умерла при родах. Не удалось спасти и новорождённого мальчика. Юсуф сильно горевал после этого и даже надолго слёг. Только благодаря сестре он пришёл в себя. За двадцать лет после смерти жены он не посмотрел ни на одну женщину. Много раз сестра пыталась сосватать очередную девушку, но он и слушать не хотел. Муваза уже была на грани отчаяния, молила Аллаха, чтобы он женился и у него появились дети, как вдруг после очередной поездки на Иссык-Куль Юсуф заявил, что присмотрел себе невесту. Новость, конечно, очень обрадовала её, но возраст невесты вызвал сомнения. Слишком молодая, лишь бы родители не передумали, говорила она ему.

Юсуф сам не раз сомневался, и его сомнения росли при виде того, как девочка сильно убивается. Предложение относительно сватовства он сделал спонтанно, потом пожалел, правильно говорится в пословице: «Если ошибся дорогой, можно вернуться, а если ошибся словом, ничего нельзя вернуть». Ему нравилась семья Адыла, его красавица жена, прилежные дети. Было видно, что жили они ладно, и между Адылом и его женой было полное взаимопонимание. Он считал семью друга идеальной и мечтал сам иметь когда-нибудь такую семью.

В прошлом году перед отъездом он долго ворочался и не мог уснуть, думая, как бы здесь найти человека, которому можно было без сомнения доверять работу по отправке товара в Китай, чтобы не приезжать самому каждый год. Конечно, Адылу он доверял, но ведь друг тоже будет стариться вместе с ним. Нужен молодой, энергичный человек. И тут он зациклился на мысли, что этим человеком мог бы стать Самаган, сын Адыла. Ему сейчас десять лет. Он умный и смышлёный мальчик. Когда подрастёт, станет достойной заменой отца. Он мог бы породниться с семьей Адыла, женившись на его единственной дочери. Жаль, что она еще маленькая, думал он тогда, а утром, садясь на коня вдруг сказал: «Дай бог, в следующем году приеду свататься».

Юсуф отвлекся от своих воспоминаний, увидев вдалеке слабые огни домов. Караван приближался к селению, где можно было остановиться на ночлег.

В Пекин прибыли далеко за полночь. Повозку с Мувазой и Турсун сразу отправили домой, а Юсуф и остальные люди поехали разгружать товар.

Повозка остановилась перед одним из домов, стоящих в ряд, почти стена к стене. Дом, в расписную дверь которого стучал извозчик, был больше и красивее других. Через некоторое время дверь открыл пожилой человек, который, увидев Мувазу, кланяясь, что-то начал говорить на дунганском. Было ощущение, что он извинялся за что-то. Когда Турсун вслед за Мувазой вошла в дом, и человек зажёг одну за другой несколько ламп, стало светло, и Турсун увидела богато убранную комнату.

«Проходи, Турсун, – сказала Муваза, – отныне это и твой дом. Как я устала. Мне надо немедленно искупаться и переодеться. Достань свою чистую одежду. Тебе тоже не мешало бы помыться после долгой дороги. В таком долгом путешествии без мытья и завшиветь немудрено».

Кажется, прошло около получаса, когда мужчина зашел и сказал что-то, Муваза одобрительно кивнула и ушла с вещами в дальнюю комнату. Через некоторое время она высунула в дверь голову и сказала: «Турсун, ты почему не идешь? Захвати чистую одежду».

Удивлению Турсун не было предела. Эта комната была специально для мытья! На деревянном стуле сидела голая Муваза и расплетала волосы. «Не стесняйся, раздевайся», – сказала она. Турсун разделась и села на другой деревянный стул, и начала мыть голову теплой водой из большого металлического чана. Она тщательно помылась пахучим мылом, затем помогла помыть спину Мувазе. Девочка недоумевала. Столько воды они вдвоём вылили на себя, что здесь давно мог случиться потоп.

– А куда уходит вода?

– В этой комнате пол специально наклонен вон к тому отверстию. Вода уходит через него под пол, затем на улицу, а затем по подземному арыку выводится далеко отсюда.

«Завтра посмотрю, когда будет достаточное освещение», – подумала Турсун.

Помывшись и одевшись, с распущенными волосами они сели пить чай, который приготовил и наливал из тяжелого каменного чайника всё тот же человек. Низкий столик был уже накрыт, на нем красовались ваза с сухофруктами и полная чаша уже знакомых Турсун тхо муму[24]с большим количеством изюма и орехов внутри. Один раз Юсуф привозил такие сладости в Ак-Таш, и ей досталась пара штук. Вкус их она помнила до сих пор. Пока Муваза разговаривала со слугой, Турсун успела съесть несколько тхо муму.

Турсун была удивлена еще больше, увидев, что пока они мылись, тот же человек перенес все её вещи из приданого в комнату, аккуратно сложил в стопку ширдаки, туш-кийиз и все одеяла в углу и даже приготовил им постель.

– Муваза эже, куда мне отнести посуду? – спросила она.

– Называй меня жеже. Мы уже в Китае. Юсуфа называй дада, – сказала Муваза.

В дороге Турсун и Муваза успели привыкнуть друг к другу. По дороге Муваза рассказала историю своей семьи, гибели родителей, показала примерное место, где