Турсун - Гульнара Нуркулова
Люди, с которыми ехала семья, похоронили отца и через некоторое время двинулись дальше.
Вся остальная часть дороги до Турпана была сплошной мукой как для матери, так и для Мувазы. У матери были сильные боли, нога распухла, а Муваза была занята Юсуфом, который без конца плакал и просился к маме.
В Турпане нашли лекаря, он осмотрел ногу, сказал, что кость сломана в нескольких местах, наложил жгут и дал ей для обезболивания опиум. Мать положили в постель в одной комнате с другим больным. Мувазу с Юсуфом приютила кыргызская семья, снимавшая у богатого уйгура коровник, приспособленный под жилье, куда был перенесён весь скарб, который везли с собой в Китай.
Первые дни мать все время спала. Муваза почти не отходила от неё, кормила жиденькой смесью из жареной в топленом масле муки, которую готовила приютившая их семья.
На третий день у матери поднялся жар, и она начала бредить. Иногда казалось, сознание возвращалось к ней, и она без конца повторяла адрес тёти в Китае, кого найти, что спросить, и говорить, что они не дунгане, а китайцы из Хэбэя. Потом она потеряла сознание. Через несколько дней нога стала почти фиолетового цвета и начала издавать запах гнили.
Пролежав у лекаря около трех недель, она умерла, не приходя в сознание.
Муваза дала лекарю часть денег, которые нашла у мамы, еще какую-то часть потратила на похороны.
Через неделю после похорон она решила ехать в Китай и найти тётю, которую никогда в жизни не видела. Приютившая их семья договорилась с людьми из каравана, направлявшегося в Пекин. Муваза поблагодарила главу семьи, дала деньги, но он категорически отказался. «Когда-нибудь, может, и мне понадобится помощь, и мне встретятся бескорыстные люди. Тогда и сочтется Аллахом мое добро, сделанное для вас. Береги Юсуфа», – сказал он.
Дорогу от Турпана до Пекина преодолели без больших трудностей. Юсуф не капризничал, как будто чувствовал, что наступили трудные времена, и он теперь сирота.
Приехав в Пекин, Муваза поняла, что весь груз, который был у неё, одной с ребенком на руках нести тяжело, поэтому она решила первым делом избавиться от ненужных вещей. Так как место прибытия каравана было очень людным, она разложила тут же на земле вещи, в основном одеяла, кое-что из посуды, одежду отца и мамы для продажи. Коротко проконсультировавшись о возможной цене с мужчиной, который взял её в свою повозку в Турпане, она начала продавать вещи ровно за половину от предполагаемой стоимости, а некоторые вещи еще дешевле. Через час она распродала почти все, за исключением старого маминого платья. Но оно ей пригодилось. В подол платья она завернула Юсуфа, подняла на спину, а концы платья перекинула через плечи и завязала рукава крест-накрест в районе живота. У нее сразу освободились руки от Юсуфа, и она смогла нести оставшиеся вещи в обеих руках. Несколько раз кули[23] в жалких лохмотьях предлагали свои услуги, но она боялась их.
Как наказывала мать в бреду, в первую очередь, надо было найти на рынке, что был на окраине татарского квартала, мясника по имени Жакуп. Расспрашивая прохожих, Муваза через несколько часов нашла рынок и без проблем отыскала там Жакупа.
– Вы Жакуп? Я племянница Хахар, жены Арса. Я приехала из Семиречья. Я ехала с родителями, но по дороге случилось несчастье, и я потеряла родителей. На спине сидит мой братик. Пожалуйста, помогите мне найти моих родственников.
Жакуп, услышав историю, оставил свой прилавок для мяса и подошёл к Мувазе.
– Ай-ай-ай! Сколько страданий на земле! Сколько тебе лет?
– Двенадцать.
– Дай помогу снять братика. Он спит. Ты дошла из Тяньцзиня до рынка пешком?
– Да.
– Как же у тебя хватило сил нести все это, да еще ребёнка?
Муваза промолчала. Действительно, у неё болели спина, ноги и особенно руки.
– Давай сделаем так… Ты посиди здесь, отдохни, пока я не продам остатки мяса, а потом я сам отвезу вас к тёте.
Он положил Юсуфа на свернутое одеяло, которое лежало на скамейке за прилавком.
Муваза присела и начала разглядывать местность вокруг. С самого приезда она была потрясена пыльными пекинскими улицами, множеством шумных экипажей, разгонявших людей громкими криками, и бесчисленным количеством людей, заполнявших улицы, и зданий в городе. Было такое ощущение, что всех жителей города разом выгнали из собственных домов на улицу. Шум и грохот стояли невыносимые.
* * *
– Есть кто дома? – громким голосом спросил Жакуп, заглядывая в дверь небольшого домика на окраине Пекина.
Вышла женщина лет сорока и поздоровалась с Жакупом.
– Вот привез вам родственников, – сказал он, показывая на Мувазу с ребёнком на руках.
Женщина была похожа на маму, поэтому Муваза, поставив ребенка на землю, бросилась к ней, обняла её и зарыдала. Внезапно её тело начало дрожать так сильно, как будто кто-то взял её за плечи и начал трясти.
Женщина растерялась. Детей видит первый раз. Ей показалось, что Жакуп перепутал её с кем-то.
– Тетя Хахар, я Муваза, дочка вашей сестрёнки Фатимы.
– А где сама Фатима?
– Мама умерла в дороге к вам, и папа тоже.
– Что?! Да что ты такое говоришь?!
Жакуп коротко рассказал, что он сам узнал от девочки. Хахар была потрясена услышанным. Она обняла племянницу, и вместе они начали причитать во весь голос. Успокоила их женщина из соседнего дома, которая стала свидетелем всей этой сцены. Она завела их в дом. Увидев, что девочку все еще колотит, принесла горячий чай и заставила выпить.
Немного успокоившись, Муваза рассказала всю грустную историю, которая случилась с семьей на долгом пути из Семиречья в Пекин.
По словам же Хахар, она действительно три года назад попросила малознакомого ей человека, который иногда бывал в Семиречье, найти там младшую сестру. Она уже забыла о своей просьбе, поэтому для неё приезд родни оказался полной неожиданностью. Она была очень огорчена, что стала причиной гибели сестры и её мужа.
– Хахар, не вини себя. Так угодно было Всевышнему, – успокаивал Жакуп. – Ты лучше накорми детей. Они два с лишним месяца были в дороге. Отмой малыша, а то он черный, как печник.
– Да, да. У меня как раз горячий ужин, – соскакивая с места, сказала Хахар и стала накрывать низенький столик в центре комнаты. – Сейчас согрею воду для малыша.
Соседка и Жакуп ушли. За едой