Песня жаворонка - Уилла Кэсер

ней знал каждый кактус. Но теперь, когда надежде не суждено было сбыться, Рэй осознавал правду. Тея не предназначена для неотесанных парней вроде него. Разве он не знал этого раньше? Она не для простолюдинов. Она как свадебный пирог: положи маленький кусочек под подушку — и увидишь чудный сон. Он чуть-чуть приподнял веки. Тея гладила его руку и смотрела вдаль. Он увидел в ее лице ту самую, не сознающую себя силу, которую прозревал Вунш. Да, ее ждут большие центральные вокзалы всего мира, полустанки не для нее. Веки опустились. В темноте Рэй видел, какой Тея станет когда-нибудь: в ложе оперного театра «Табор Гранд» в Денвере, с бриллиантами на шее и тиарой на соломенных волосах, и весь театр будет смотреть на нее в бинокли, и, может быть, сенатор Соединенных Штатов станет с ней беседовать. «Тогда вспомнишь меня!» Он открыл глаза; они были полны слез.

Тея нагнулась поближе:

— Рэй, что ты сказал? Я не расслышала.

— Тогда вспомнишь меня, — прошептал он.

Искра в его взгляде, которая и есть душа, встретилась с искрой ее взгляда, ее душой, и на миг они заглянули друг в друга. Тея поняла, какой он добрый и великодушный, и он многое понял о ней. Когда неуловимая искорка души снова спряталась, Тея по-прежнему видела в его мокрых глазах собственное лицо, очень маленькое, но гораздо красивее, чем показывало треснутое зеркало у нее дома. Она впервые увидела себя в самом благосклонном зеркале, лучше которого не найти.

Рэй многое прочувствовал за краткий миг, пока вглядывался в самую душу Теи Кронборг. Да, золотая жила, нефтяная скважина, залежи меди — все это ускользнуло от него, как свойственно вещам; но хоть раз в жизни он поставил на победителя! Из последних сил он вдыхал свою веру в широкую ладонь, которая держала его руку. Ему хотелось оставить Тее всю силу своего крепкого тела, чтобы помочь в будущих испытаниях. Он хотел бы рассказать ей побольше о своей давней мечте — такой далекой, будто уже отстоящей на многие годы, — но ему казалось, что открыться Тее сейчас будет нечестно, не самый благородный поступок в мире. Впрочем, может быть, она и так знает… Он быстро поднял взгляд.

— Тэ, ты ведь знаешь, что ты самое замечательное сокровище, какое я нашел за всю свою жизнь?

По щекам Теи покатились слезы.

— Рэй, ты ко мне слишком добр. Слишком, слишком добр, — запинаясь, произнесла она.

— Ну что ты, девочка, — пробормотал он. — Весь мир будет к тебе добр!

В промоину пришел доктор Арчи и встал над пациентом:

— Как дела?

— Док, не вколете ли мне еще дозу вашего снадобья? А девочке уже пора.

Рэй отпустил руку Теи:

— Пока, Тэ.

Она встала и бесцельно побрела прочь, таща шляпу за тесемки. Глядя ей вслед с душевным подъемом, порожденным телесной болью, Рэй пробормотал сквозь зубы:

— Всегда берегите эту девочку, док. Она истинная королева!

Тея с отцом вернулись в Мунстоун пассажирским поездом в час дня. Доктор Арчи оставался с Рэем Кеннеди, пока тот не умер ближе к вечеру.

В понедельник утром, назавтра после похорон Рэя Кеннеди, доктор Арчи заглянул в кабинет мистера Кронборга, небольшую комнату на задах церкви. Мистер Кронборг не читал проповеди по писаному, а говорил, опираясь на заметки, которые делал на небольших карточках знаками собственного изобретения, своего рода стенографией. Проповеди его были не хуже, чем у многих. Его банальная риторика нравилась большинству прихожан, и он слыл образцовым проповедником. Он не курил и не прикасался к спиртному. Его чревоугодие было милой слабостью, которая служила связующей нитью между ним и прихожанками. Он ел огромными порциями, с жадностью, странной при таком худощавом телосложении.

В это утро, когда пришел доктор Арчи, проповедник вскрывал почту и вдумчиво читал рекламные листовки.

— Доброе утро, мистер Кронборг, — сказал доктор Арчи, садясь. — Я к вам по делу. Бедняга Кеннеди просил меня стать его душеприказчиком. Как и большинство железнодорожников, он тратил все свое жалованье, за исключением нескольких инвестиций в шахты, на мой взгляд, не очень перспективных. Но он застраховал свою жизнь на шестьсот долларов в пользу Теи.

Мистер Кронборг обвил ногами ножки стула:

— Уверяю вас, доктор, это для меня полная неожиданность.

— Ну а для меня не так уж неожиданно, — продолжил доктор Арчи. — В день крушения он говорил со мной об этом. Сказал, что хочет, чтобы эти деньги пошли на особую цель и ни на какую другую.

Доктор Арчи выдержал многозначительную паузу. Мистер Кронборг заерзал:

— Я уверен, Тея в точности выполнит все его пожелания.

— Не сомневаюсь, но он просил меня получить ваше согласие на этот план. Оказывается, Тея уже давно хочет уехать учиться музыке. Кеннеди пожелал, чтобы она получила страховую выплату и этой зимой поехала в Чикаго. Он считал, что это будет полезно ей в профессиональном плане: даже если она вернется сюда преподавать, такая поездка придаст ей авторитет и упрочит ее положение в городе.

Мистер Кронборг явно слегка озадачился.

— Она очень молода, — нерешительно произнес он, — ей едва исполнилось семнадцать. Чикаго далеко от дома. Нам придется подумать. Я полагаю, доктор Арчи, нам лучше посоветоваться с миссис Кронборг.

— Я уверен, что в случае вашего согласия смогу убедить миссис Кронборг. Я всегда находил ее весьма рассудительной. Кое-кто из моих однокашников практикует в Чикаго. Один из них — специалист по болезням горла. Он часто лечит певцов. Наверняка он знает лучших преподавателей фортепиано и сможет порекомендовать пансион, где живут студенты-музыканты. Мне кажется, Тее нужно жить среди молодежи, такой же одаренной, как она сама. Здесь у нее нет других товарищей, кроме стариков вроде меня. Это неестественная жизнь для молодой девушки. Она либо вырастет покореженной, либо иссохнет прежде времени. Я с радостью отвезу Тею в Чикаго и прослежу, чтобы она устроилась как следует, если так вам с миссис Кронборг будет спокойнее. Этот врач по проблемам горла — большой авторитет в своей области, и если мне удастся его заинтересовать, он наведет Тею на многие возможности. В любом случае он сможет порекомендовать подходящих учителей. Конечно, шестисот долларов надолго не хватит, но даже ползимы в Чикаго будет большим преимуществом. Я считаю, Кеннеди точно оценил ситуацию.

— Вероятно, и даже несомненно. Вы очень добры, доктор Арчи. — Мистер Кронборг выводил пером загадочные вавилоны на бюваре. — Но мне кажется, Денвер был бы более подходящим вариантом. Там мы могли бы присматривать за ней. Она слишком молода.

Доктор Арчи встал:

— Кеннеди не упоминал о Денвере.