Песня жаворонка - Уилла Кэсер

Гидди ничего не имел против Теи, но ему попала шлея под хвост, и он хотел разозлить Рэя.

— Так это кто на что учился, — дружелюбно заметил Рэй, натягивая через голову белую рубашку.

Гидди презрительно выпустил дым:

— Надо думать, что так. Кто на ней женится, тому придется самому носить фартук и печь блины. Что ж, бывают такие мужчины, которые любят возиться на кухне.

Он помолчал, но Рэй был занят: старался одеться как можно быстрее. Гидди решил, что можно зайти чуть дальше:

— Конечно, ты имеешь право возить женщин в этом вагоне, если хочешь, но лично я лучше пообедаю банкой консервов и обойдусь без баб и ихнего ланча. Я и крутые яйца не очень-то люблю.

— Любишь не любишь, а есть их завтра будешь. — В голосе Рэя зазвучала сталь.

Он спрыгнул с подножки вагона, и Гидди посторонился. Он знал: следующей репликой Рэя будет удар кулаком. Гидди однажды видел, как Рэй избил одного неприятного типа, оскорбившего мексиканку, прислугу в вагоне-столовой ремонтного поезда. Кулаки Рэя работали как два стальных молота. Гидди не хотел напрашиваться на неприятности.

* * *

Назавтра в восемь утра Рэй приветствовал дам и помог им подняться в вагон. Гидди надел чистую рубашку и желтые перчатки из свиной кожи и старательно насвистывал. Он считал Кеннеди невеждой в обращении с дамами и думал, что сам-то уж в этом деле понимает, а значит, вести беседы в приятном обществе должен именно он. Гидди был, как саркастически называл его Рэй, «записным остряком-самоучкой» и вел галантные речи на не слишком завуалированную тему. Рэй настоял, чтобы Тея села с ним в куполе вагона, откуда открывался отличный вид. Забираясь наверх, Тея сказала, что поездка в куполе для нее даже важнее, чем собственно визит в Денвер. Сидя в наблюдательном пункте своего домика на колесах и болтая с Теей, Рэй был общителен и держался непринужденно, как никогда. Из него так и сыпались отличные рассказы и интересные воспоминания. Тея очень зауважала его за отчеты, которые он по должности обязан был писать, и телеграммы, которые вручали ему на станциях; за все знания и опыт, нужные, чтобы обслуживать товарный поезд.

Внизу в вагоне Гидди в перерывах между исполнением своих обязанностей любезничал с миссис Кронборг.

— Для меня большое отдохновение — быть там, где семья меня не достанет, мистер Гидди. Я ожидала, что у вас с Рэем припасена для меня кое-какая работа по уборке, но этот вагон безупречен.

— О, мы любим содержать вагон в чистоте, — красноречиво ответил Гидди, подмигивая в выразительную спину Рэя. — Если хотите увидеть чистый ледник, вот, посмотрите. Да, Кеннеди всегда возит с собой свежие сливки, чтобы поливать овсянку. Я-то не привередлив. Для меня и жестяная коровка хороша.

— Вы, мальчики, в большинстве своем столько курите, что для вас вся еда на один вкус, — сказала миссис Кронборг. — Моя религия не запрещает курение, но, если бы мне пришлось готовить для курящего мужчины, я бы так не старалась. Впрочем, наверное, для холостяков, вынужденных питаться где попало, это ничего.

Миссис Кронборг сняла шляпку с вуалью и устроилась поудобнее, наслаждаясь редкой возможностью ничего не делать. Она могла часами сидеть и смотреть, как от поезда вспархивают шалфейные тетерева и скачут прочь напуганные зайцы. Ей не становилось скучно.

Сегодня на ней было бежевое бомбазиновое платье очень простого покроя, а в руках большая, просторная, подходящая матери семейства потертая сумка.

Рэй Кеннеди всегда настаивал, что у миссис Кронборг «изысканная внешность», но горожане в целом с ним не соглашались. Рэй слишком долго прожил среди мексиканцев и не любил суетливости. Он считал, что простые спокойные манеры гораздо приятней бессознательного беспокойства о шпильках для волос и клочках кружев. Он приучился думать: то, как женщина встает, садится, двигается, гораздо важнее, чем отглажена ли у нее юбка. И вообще у Рэя были настолько необычные взгляды в некоторых отношениях, что его близкие невольно задавались вопросом, кем бы он стал, будь у него, как он сам выражался, «хоть полшанса».

Он был прав: миссис Кронборг действительно выглядела весьма достойно. Ее невысокое плотное тело венчала настоящая голова, а не просто дергающийся придаток. Она обладала индивидуальностью, независимой от шляпок и булавок. Ее волосы, как поневоле признавали мунстоунские женщины, «были бы очень красивы, принадлежи они кому-нибудь другому». В моду уже вошли завитые челки, но миссис Кронборг всегда причесывалась одинаково: разделяла волосы на прямой пробор, гладко зачесывала назад с низкого белого лба, заплетала в две толстые косы и нетуго пришпиливала на затылке. Она седела с висков, но, как часто бывает с соломенными волосами, от этого они только казались светлее, принимая лимонный оттенок, как у английской примулы. Глаза у нее были ясные, безмятежные; лицо — гладкое и спокойное, Рэй называл его «сильным».

Тея и Рэй смеялись и болтали наверху, в залитом солнцем куполе. Рэй наслаждался ее присутствием здесь, в тесной коробочке, где так часто ее воображал. Сейчас поезд пересекал плато, заваленное огромными валунами красного песчаника; в основании они были уже, чем наверху, и потому напоминали огромные поганки.

— Их обточило песком, — объяснил Рэй. — Ветер хлестал их песком многие сотни лет.

Он показал рукой в перчатке, куда смотреть.

— Видишь ли, песок очень тяжелый, ветер несет его низом, и потому обгладывает эти камни тоже снизу. Ветер и песок — отличные архитекторы. Так образовалось большинство скальных жилищ в Каньон-де-Шей. Песчаные бури выгрызли большие углубления в поверхностях скал, и индейцы строили свои дома в этих углублениях.

— Рэй, ты мне это уже рассказывал, и, конечно, ты знаешь, что говоришь. Но на географии нас учили, что индейцы сами высекали свои дома из цельной скалы, и мне такая версия нравится больше.

Рэй фыркнул:

— Какую только чушь нынче не печатают! Так можно навсегда отвратить человека от ученья. Как могли эти самые индейцы высекать дома из цельной скалы, если совершенно не владели искусством металлургии?

Он откинулся назад, качая ногой в воздухе, сосредоточенный и счастливый. Он размышлял на одну из своих любимых тем, и высшим наслаждением для него было делиться мыслями с Теей Кронборг.

— Я тебе вот что скажу, Тэ: если бы эти старинные люди когда-нибудь умели обрабатывать металлы, то запросто обошли бы всяких там древних египтян и ассирийцев. Все, что они делали, они делали на совесть. Ихняя каменная кладка стоит по сей день, и углы точные, как в денверском Капитолии. Они практически всё