Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников - Энтони Бейл

Ознакомительная версия. Доступно 16 из 80 стр. с примыкающими к ним комнатами. В «Русалке» подавали и свое пиво, но останавливались здесь не ради него, а прежде всего чтобы переночевать. Примерно за пенни путешественник получал возможность преклонить голову, но ни на уединение, ни на удобство рассчитывать не приходилось. Он платил или за общую комнату, или (еще за пенни или два) собственную мансарду с запирающейся на замок дверью; а еще всем, от конюха до трактирщика, нужно было давать чаевые. Трактирщика можно было уговорить принести селедки, хлеба и пива – или же гость мог разогреть в очаге привезенную пищу в собственной переносной жаровне. На лучших постоялых дворах постель могли менять каждые четырнадцать дней. Во дворе имелся каменный туалет – его сложно было разглядеть в ночную пору, однако по запаху он обнаруживался безошибочно. И все же постоялый двор, пусть даже обходившийся дороже, имел свои преимущества перед альтернативами: грязным углом в странноприимном доме, кишащим клопами тюфяком на каменном полу монастырского дормитория, беспокойным сном на чьем-нибудь сеновале – украдкой, пока хозяева не видят.

Избранный братом Томасом трактир носит название морского чудовища. Русалка – распутная и прекрасная полуженщина с рыбьим хвостом – соблазнительным пением заманивает моряков и обрекает их на вечный сон. Брат Томас гадает, не встретится ли ему в пути это существо. Ранний вечер. Приливные волны – порт Рай расположен в устье реки – плещутся о стены и причалы набережной. На дворе поздняя весна, солнце скоро закатится. В гавань стекаются путешественники, матросы, судовые агенты и попрошайки, а еще здесь бродят стаи упитанных кошек. Епископы, вельможи и принцессы со свитами и целыми повозками багажа. Купцы из Лондона и других английских городов, отправляющиеся покупать и продавать. Странствующие строители и ремесленники. На пристани попадаются фламандцы (мишень для недружелюбных взглядов и оскорблений некоторых англичан), одетые в тонкое сукно, в очках и с красочными книгами на продажу. В укромных уголках там и сям прячутся «негодяи» – морские разбойники, корсары, добывающие себе пропитание в море (одни законно, другие – нет), нападая на суда и захватывая груз.

Другие путешественники, явившиеся в город из далеких земель, в многонациональной толчее выглядят неуверенными в себе. С опаской поглядывает по сторонам едва говорящая на английском валлийская вдова с дочерью. Косолапый юноша-шотландец с изрытым оспой лицом и почти дюжиной крестов на шее направляется в Испанию на богомолье. Вот старик-горбун из Девона в латаном-перелатаном плаще. Он пытается завести дружбу со всеми, кто готов его слушать. Два весьма юных семинариста из Ирландии, что едут учиться в Падую, – опрятные, скромные, аккуратные и молчаливые. Два исландца, в тяжелых шкурах и мехах, с обветренными лицами и неожиданно мягкими руками. Всюду попадаются солдаты (лучники и не только), мечтающие попасть во Францию, на войну, или куда-то еще – что уж подвернется.

В речном порту Рая стоят десятки судов различного размера – как готовые к отплытию, так и недавно вернувшиеся из самых далеких гаваней мира. «Петр» и «Фома» отправляются в Бордо, чтобы доставить оттуда груз превосходного вина. «Катерина», загрузившись тканями и пряностями из Аравии, Сирии и Персии, скоро возьмет курс на Бристоль, а затем в Ирландию. Из трюмов «Божьего воина» (Godsknight), прибывшего из Халла, выгружают балтийскую сушеную рыбу. У причала толчется множество коггов – судов средней величины, вмещавших в себя от горстки до более сотни пассажиров, желающих переправиться через Ла-Манш, чтобы попасть во Фландрию, Францию или Испанию. Судя по названиям кораблей («Святой Леонард», «Троица», «Гавриил», «Святой Дух»), Дух Божий должен сопутствовать всем путешественникам. Над судами снуют краны, лебедки и тросы.

Из чердачного окна «Русалки» брат Томас смотрит на крыши оживленной улицы, ведущей к гавани. Ветер попутный, скоро отплытие. Он повторяет слова псалма: «Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах видят дела Господа и чудеса Его в пучине» (Пс. 106:23–25).

Корабль брата Томаса должен поднять паруса в десять часов вечера, и если сохранится попутный ветер, то к полудню следующего дня он окажется у пристани в славном Дьеппе, что на побережье Нормандии. В соленом воздухе летают с криками чайки. Брат Томас захлопывает путеводитель. Книга обрывается на загадочном замечании: «Но довольно! Ведь чем дальше зайдешь, тем больше увидишь и узнаешь». Такого рода финал вдохновлял и озадачивал разом.

Отправление – момент, всегда приводящий путника в особый восторг; это мгновение освобождения – когда целый мир, подобно волне, накатывает на тебя. Начинается путешествие. Дальше – как уж повезет. Корабль, покачиваясь, выходит из гавани в эстуарий. Всего несколько минут – и речные берега расходятся; корабль, начавший свой суетный путь, оказывается один-одинешенек. Огни города, теперь далекого, превращаются в светящиеся точки, а затем и вовсе пропадают из виду.

Впереди – ничего, кроме соленых брызг и ночных звезд. Кто-то громко произносит слова из псалма: «Дивны высокие волны морские» (Пс. 92:5), а кого-то уже тошнит у бортика.

Вперед! Чем дальше зайдешь, тем больше увидишь и узнаешь.

Ахен. – Кельн. – Ульм. – Констанц. – Больцано

В средневековой Европе мы обнаруживаем лишь редкие свидетельства, указывающие на людей, поглощенных Wanderlust – неутолимым желанием пуститься в дорогу, путешествовать просто из любви к путешествиям. Такая охота к перемене мест – плод праздного досуга и любопытства. Первым располагали лишь люди со средствами, а второе повсеместно считалось в лучшем случае пустым, в худшем – греховным. После того как 26 апреля 1336 года Петрарка (1304–1374) взошел на гору Ванту [в Провансе] из чистого любопытства («На самую высокую в этих местах гору, справедливо называемую Ветреной, взобрался я вчера, ведомый единственно желанием увидеть столь высокую вершину»[7]), он жестоко корил себя за умственное брожение такого рода. По мнению Петрарки, право любоваться пейзажем давал только Господь. Внутреннее зрение, или самопознание, – вот истинное искание.

Желающий путешествовать изначально вынужден был преодолевать сложные препятствия. Люди, выбравшие религиозное призвание, оставались, по сути, запертыми в своих монастырях и скитах. Слуги и крепостные крестьяне нередко не имели права оставлять поместье своего хозяина. Чем дальше, тем больше прихожан принуждали исповедоваться, причащаться и принимать другие таинства в местном приходе. И все же люди путешествовали, подталкиваемые религиозным импульсом, надеждой разбогатеть, жаждой коммуникации и познания. Как правило, средневековое путешествие (отнюдь не приятное времяпрепровождение, на которое часто надеются путешественники в наши дни) было делом трудным,

Ознакомительная версия. Доступно 16 из 80 стр.