Первая война Гитлера - Томас Вебер

и других баварских частей, разумеется, рассматривалось местными революционерами как свидетельство того, что СДПГ объединилась с силами контрреволюции, что привело к призыву одного местного руководителя независимых социал-демократов покончить со всеми соглашениями и ввести диктатуру. Похожим образом в соседних городах местные революционеры угрожали гражданской войной, в то время как в другом городе региона радикальными революционерами был составлен список заложников местных сановников. Всё это означало, что нужно вытеснить из региона воинские части, такие, как 6-я запасная дивизия, а местное население завлечь в большевистскую революцию.

Таким образом, первый опыт людей полка Листа после их возвращения в Германию был связан с городом, в котором часто можно было услышать призывы к большевистской революции. Примечательно то, что они происходили от членов той же самой партии, что стояла во главе революции в Баварии. Мы можем только предполагать, до какой степени этот опыт повлиял на то, как люди из полка Листа в дальнейшем будут рассматривать политическую ситуацию в Баварии и в Германии в предстоящие месяцы.

Часто отмечалось, что сходство революции в Германии с большевистской было весьма отдалённым, поскольку умеренные среди немецких социалистов численно превосходили радикалов. Этот аргумент не обязательно неверен; тем не менее, у него есть эффект ретроспективного взгляда на события. В то время страх перед революцией представлялся достаточно реальным. Важно также помнить, что русская революция также вначале произвела либеральное и демократическое правительство и что большевики смогли захватить власть в ходе своей последующей революции, которая в действительности была coup d'etat^[16] без поддержки большинства. Другими словами, с той информацией, что была доступна действующим историческим лицам в конце 1918 года, и со знанием того, что произошло в России в предыдущем году, в самом деле, представлялось так, что Бармен находится на грани революции, когда люди из полка Гитлера действовали там. И люди полка Листа увидят в Мюнхене через несколько месяцев, что может случиться, если непреклонная революционная группа решит захватить власть, даже без народной поддержки.

***

Рано утром 10 декабря, почти через месяц после окончания войны, первый контингент полка Листа, наконец, покинул Бармен в направлении Баварии. Между 12 и 15 декабря поезда, везущие солдат домой, прибыли в Графинг в предместьях Мюнхена, где им был оказан тёплый приём местным населением, и затем их быстро демобилизовали. 12-го декабря Максимилиан фон Балиганд издал последний приказ своим людям, который дал основание для веры в легенду, в соответствии с которой вооружённые силы Германии не потерпели военного поражения:

Для людей полка Гитлера война, наконец, была завершена. Теперь встал вопрос, собираются ли они также демобилизоваться психологически или же установки и взгляды, приобретённые ими во время войны, склонят их к продолжению своей борьбы при любой возможности. На этот вопрос быстро и уверенно был дан ответ в первой половине декабря, когда искали добровольцев для подразделений 'Grenzschutz Ost' ["Восточная пограничная охрана"]. Это были полуофициальные или добровольные (Freikorps) части, которые предполагалось использовать для защиты восточных границ Германии. В реальности также предполагалось, что они будут защищать интересы немцев в многонациональных граничных землях к востоку от Германии, которые бурлили в горячке насилия после Первой мировой войны. Хотя полк Листа был дислоцирован в Бармене, когда были обнародованы призывы к вступлению в добровольцы, и тем самым его солдаты были уязвимы призывам к большевистской революции, всё же у подавляющего большинства людей не было желания вступить во Freikorps, которые будут сражаться с "большевиками" на Востоке. В действительности не более восьми человек со всего полка, которые все были из роты окопных миномётчиков, поступили добровольцами на службу в 'Grenzschutz Ost' Freikorps. Подавляющее большинство людей не только в полку Листа, но и в целом в вооружённых силах Германии, хотели лишь попасть домой и вернуться к гражданской жизни. Желание мира и возвращения домой перевешивало всё прочее для баварских солдат. Немногие солдаты были восприимчивы к голосам радикальных правых, которые – как Гитлер в последующие годы – возлагали вину за поражение Германии на предателей в тылу.

Были, разумеется, исключения. В частности, некоторые члены полкового штаба, включая Адольфа Гитлера и Эрнста Шмидта, сопротивлялись демобилизации. Макс Аман также остался пока в армии, заняв должность в военном министерстве Баварии. В 1947 году Аман расскажет следователям США в соответствии со своей довольно неправдоподобной линией защиты, что он всегда был аполитичным человеком, что он остался в армии единственно из лояльности к одному из своих начальников: "Мы были перенаправлены в Графинг и там демобилизованы. Подполковник затем попросил меня остаться, говоря: 'Вы мне ещё очень нужны'. Я сказал ему, что я уже был солдатом 6 лет и что он должен отпустить меня, так как я планировал жениться. Он мне ответил, что это продлится ещё 6 месяцев и что у него есть должность, для которой я ему нужен".

Однако даже такие люди, как Ганс Бауэр, который позже стал нацистом, не имели желания остаться в армии. Бауэр был демобилизован уже 16 декабря. Фриц Видеман, полковой адъютант с 1915 года и до того времени, когда его сменил Гуго Гутман, и служивший затем в штабе 6‑й запасной дивизии, покинул армию в декабре после краткой службы в штате 3‑го Баварского пехотного полка. Прослужив в армии Баварии восемь лет, 27-летний Фриц Видеман поступил в университет Мюнхена изучать экономику.

Конечно же, невозможно определить и подсчитать политические убеждения людей в полку Листа в месяцы после его демобилизации. Можно лишь утверждать, что после революции подавляющее большинство людей из 16‑го полка голосовали за тех кандидатов при выборах в солдатский Совет, которые не были радикальными социалистами, и то, что они избегали радикальных правых Freikorps, сражавшихся на Востоке. Всё это наводит на