Прием Чаплина - Сергей Викторович Вишневский

Мужчина сдвинулся и сделал приглашающий жест для Федора. Парень растерянно глянул на сидевших у столика, затем на мужчину и сделал шаг вперед.

— Ваше сиятельство… — осторожно произнес Федор.

— Думаю, мы не при дворе, да и свидетелей тут нет, поэтому можно просто по имени отчеству, — пожал плечами Семен Гаврилович и указал на парня. — Мой сын — Константин Семенович Кузнецов, а это моя дочь — Светлана Семеновна Кузнецова.

— О… очень приятно, — растерянно произнес Федор, рассматривая красивую и ухоженную девушку.

— Ну, а это сын первого, после нашей семьи, разумеется, землевладельца в нашем уезде — Федор Никодимович Горт.

Девушка хмыкнула, а парень едва заметно кивнул Федору. Тот немного растерянно взглянул на Семена Гавриловича, который указал ему на место рядом с сыном.

— Присаживайся.

Федор осторожно присел и хмуро глянул на Константина. Тот всем своим видом показывал, что ему тоже не особо-то интересно.

— Итак, по поезду не шастать, сидеть здесь до отправления, — скомандовал Семен Гаврилович и вышел в коридор.

Горт шмыгнул носом и взглянул на Светлану.

Ухоженные русые волосы, платье и острый взгляд, которого он не выдержал и принялся рассматривать свои пожитки.

— Федор, — обратилась к нему девушка. — Чем занимается ваш отец? Какие дела ведет?

— Ну, это… Поля у нас, скотина разная.

— Вы фермеры, так? — с легким интересом поинтересовалась девушка. — Я слышала, что трактора для вас слишком дорогие.

Федор нахмурился и поднял взгляд на девушку.

— Если хорошо работаешь, то не так уж и дорого. Не купеческий куш, но тоже неплохо. А трактора много работы на себя берут, поэтому и успеваешь больше. Ну, и если земли не так много, чтобы в усмерть упахаться, то можно и соседям подсобить, — пожал плечами Горт. — Трактора хороши. И вспахать, и посеять. И скосить и если есть приблуда особая, сено собрать. И денег у фермера, если работает хорошо, на это дело хватит.

— А у вас есть трактор? — приподняла одну бровь девушка.

— Ну, как… — Федор вздохнул. — Нету.

— Почему не купите? — с легкой усмешкой спросил Константин.

— Отец на дух магии не переносит, — неохотно ответил Горт и снова опустил взгляд на мешок с пожитками, словно он в этом виноват. — Ни тракторов, ни другой магии. У нас даже свет в доме или лампа масляная, или керосинка какая.

Светлана удивленно подняла брови и глянула на брата.

— Помнишь Стоцкого? У него от креветок лицо опухает, словно воздухом шар надули. Может…

— Аллергия на магию? — усмехнулся парень.

— А что? Не бывает? Твой учитель Синий локон об этом не рассказывала? — удивленно спросила девушка, а затем с прищуром взглянула на брата. — Или… вы с ней другое учили?

— Если у человека от креветок распухает лицо и текут слезы, это не значит, что на магию бывает такое же, — проигнорировал подколку от сестры тот.

— Ну, мало ли, — пожала плечами Светлана.

— А вы? Чем… — тут Федор умолк, пару секунд подбирая слова, а затем произнес: — Чем вы занимаетесь?

— В данный момент — отбываем наказание, — вдохнула Светлана и выразительно глянула на Константина.

— За что? — спросил Горт.

— За то, что на дуэли кое-кто не смог вовремя остановиться, — спокойно ответила девушка и откинулась на мягкую спинку, прикрепленную к стенке. — Не хочешь рассказать, Костя?

От сокращенного имени парень сморщился, но затем все же кивнул.

— Знаешь кто такие Крестцовы? — спросил он, кинув взгляд на Федора.

— Да, как бы… слышал, но конкретно — нет, — признался Федор.

— Уважаемая семья… в узких кругах, — не стал вдаваться в подробности Константин. — Наследник посмел оклеветать мою сестру, из-за чего я вызвал его на дуэль до права победителя.

— Это как?

— Бой продолжается, пока один из участников не сможет продолжать его, — спокойно ответил Кузнецов. — Жизнь проигравшего зависит от решения победителя.

Федор нахмурился, затем покосился на Светлану и спросил:

— По сути насмерть бой, так?

— По сути — да, но убивать противника — моветон. Такое не поймут. Покалечить — да. Унизить — сомнительно, но тоже да. Но не смерть, — пожал плечами Константин.

Федор еще сильнее нахмурился и спросил:

— А за что наказание то?

— За то, что кто-то в пылу битвы произнес такой матерный загиб, что присутствующие дамы ушли с поля для дуэли красные, — за него ответила Светлана. — Где ты вообще услышал это?

Федор удивленно взглянул на девушку, затем на парня и спросил:

— За смертный бой наказания нет, а за ругань есть. Так?

— Мы немного из разных… миров, — с легкой усмешкой произнес Константин. — Мы — дворянство. Для нас честь — не пустой звук. За слова надо отвечать, как и заставлять других отвечать за них. Клевета на мою сестру — это позор. Позор моей фамилии. Я не могу поступить по-другому, да и не желаю. Тот, кто посмел лгать о членах моей семьи, должен за это ответить.

Федор хмыкнул.

— Кажется смешным? — приподнял одну бровь Константин. — Так же, как нам кажется смешным поведение вас, черни. Ругаться, как скоты, лгать, обманывать. Да, за слова мы можем выйти на бой до смерти. А ты? Ты сможешь за оскорбление твоего родного человека кого-то убить?

Горт нахмурился.

— Этим мы и отличаемся, — спокойно ответил Кузнецов, взглянув в окно. — Вы живете звериными понятиями. Поспать, поесть, овладеть самкой. Мы же живем идеей. Идеей о чести, достоинстве и величии.

Федор хмуро глянул на парня, затем на лицо Светланы без каких-либо эмоций и произнес:

— Вас так послушать, так и нет человека во мне. Не существует. Зверь неразумный, не более того.

Константин взглянул на Федора и приподнял одну бровь, словно увидел ручного пса, что посмел зарычать на хозяина.

Горт поднялся и поклонился.

— Здравия вам, ваше сиятельство. Услышал я вас. Не буду смущать вас своим присутствием, — произнес парень и вышел из купе.

Константин покосился на доску и произнес:

— Твой ход.

Светлана тяжело вздохнула, сложила руки на груди и спросила:

— Тебе обязательно было это делать?

— Что?

Девушка покосилась в