Шурик 1970 - Петр Алмазный

— Эй, тимуровцы, а чего не в школе? — спросил я, опустив стекло.

— Вам вашу замарашку помыть, или нашим аттестатом интересуетесь? — спросил рыжий недоросль.

— А че так дерзко?

— А че не в свое дело?

Возразить было нечего, «замарашка» реально нуждалась в мойке. Кажется, Шурик ее не мыл с прошлого года. Я кивнул, парни достали щетки-тряпки, включили воду и стали умело и быстро драить авто.

Минут через десять «Запор» блестел алыми боками. Я показал юным предпринимателям большой палец руки и выдал три честно заработанных гривенника.

— По мороженке на брата, — подытожил рыжий, пряча деньги.

Я ехал на блестящем после мойки горбатом «Запорожце» с электроприводом по Москве 1970-го года. Странные какие-то ощущения. Вместо привычной рекламы на крышах домов — обещания выполнить решения партии. Хотя нет, одну рекламу я все-таки заметил. Мне предлагалось летать самолетами «Аэрофлота». А что, есть варианты? Дороги пустые, пробок нет даже на центральных улицах. «Горбатый» шел отлично и легко обходил по трассе все эти «Волги», «Победы», «Москвичи» и редкие иномарки. Не говоря уже про допотопные грузовики. Как я понял, Шурик установил на каждое заднее колесо по отдельному электромотору. И довольно мощному. Я внимательно посматривал на датчик зарядки, стрелка уверенно держалась в зеленом районе около ста процентов, что откровенно радовало. Правда, к манере здешней езды надо было еще привыкнуть. В частности, к пешеходным переходам. Я аккуратно притормаживал перед каждой «зеброй», пропуская народ. Мне сзади тут же начинали раздраженно бибикать. Кажется, столичные водилы пропускать пешеходов через дорогу даже по зебре не считали таким уж необходимым. И гаишники на это нарушение смотрели как-то равнодушно.

Правда, один раз я чуть не попался. Уже когда свернул на Новокузнецкую, немного погонялся с черной двадцать первой «Волгой». Обошел ее со светофора, водитель, видно, обиделся, что его обогнала какая-то мелкая дорожная шавка, и притопил. Ну и я увлекся. В общем, я сделал «Волгу» на прямой. Когда обходил, показал водиле средний палец. Тот психанул и прибавил газу. А тут сразу за пешеходником гаец стоит около мотоцикла с коляской, палкой машет. Увидел нас и махнул жезлом. «Волге». А мне только пальцем погрозил. Право же, стыдно штрафовать за превышение скорости горбатый «Запор». Смеяться будут.

А так к дому я доехал без происшествий. Припарковался меж двумя грузовиками, благо «Горбатый» мало места занимает, посмотрел зарядку — 90%. А проехал-то я изрядно. Что за батареи такие экономные?

Я прихватил сумки, поднялся в квартиру. Разгрузил провизию в холодильник. Думаю, свежие зеленые огурчики и тепличные помидорки станут для Зины приятным сюрпризом. Не знаю, чем их кормят в театральном буфете, но ничего подобного я в овощном магазине не наблюдал.

Тут зазвонил телефон.

— Шурик, ты где пропадаешь?! — услышал я взволнованный голос Дуба. — Целый день тебе звоню!

— Брось трепаться. Я всего на пару часов в гараж отъехал.

— Отъехал он. Тут такое творится, а он отъехал!

— Да что творится? Ты толком говори.

— Да Лопух твой доклад прочитал. Теперь кипятком писает. Требовал поставить твой доклад первым. Потом передумал и поставил последним. Настоял! Соображаешь?

Я, признался, что не соображаю.

— У Лопуха — нюх на сенсации! В общем, будь готов. Оденься цивильно, чтобы был как огурчик. Понял? Давай, старик, не подведи!

— Погоди, а где и когда все это будет? Я про конференцию.

— С дуба рухнул? Не, Тимофеев, такие провалы в памяти — это уже серьезно. Тебе точно к врачу нужно.

— А без полезных советов из журнала «Здоровье» можно?

— Можно, но с тебя причитается. Завтра, в актовом зале. Начало в десять. Если будешь последним — значит, на трибуну поднимешься примерно в час. Ферштейн?

— Натюрлих, — ответил я и положил трубку.

Я открыл шкаф, быстро нашел костюм. Он был один, так что выбирать не пришлось. Правда, имелся еще клетчатый пиджак, но выглядел он совсем по-пижонски. Для серьезной конференции явно не подходил. А костюм был черный, строгий, видимо, свадебный, даже засохший белый цветочек в петлице имелся. От цветочка я избавился, начал искать рубаху и галстук. Нашел все в единственном экземпляре. Видимо, тоже осталось со свадьбы. Туфли, видно, тоже были свадебные и чуть жали. Судя по идеальному состоянию, надевали их единожды.

Нарядившись, посмотрел на себя в зеркало. Годится, только брюки узковаты, как у стиляги. А тут в моде вроде клеш. Но так в целом — ничего, сойдет. За внешний вид можно быть спокойным.

Остаток дня я провел в изобретательстве и размышлениях. Размышления были следующие: значит, Шурик здесь не одинок. Герои рязановского «Гаража» также имеют место быть и живут здесь своей жизнью. Но «Гараж»-то гораздо более позднего года выпуска. Там даже «Жигули» присутствуют. А их ведь еще нет. Или уже есть? На дорогах сегодня точно не видел. Кажется, именно в 1970-м их и стали выпускать. Как и новый «Москвич». Может, не зря меня именно в семидесятый забросило?

Хлеборезку я сделал из старой разделочной доски, двух листов жести и кухонного ножа, который пришлось хорошенько наточить. А вот с тостером я помучился. И даже привычно спускался разок вниз с лестницей для восстановления пробок. Так что пришлось еще и блок предохранителей вставлять в распределительную коробку в коридоре. Зато бывший утюг теперь не только тосты румянил, но и жарил хитрые бутеры с тонко нарезанными помидорами и яйцом. Ими я и решил Зину вечером побаловать.

Супруга явилась, как и обещала, поздно. Сразу после программы «Спокойной ночи, малыши». Я за неимением выбора сию программу посмотрел, ибо по второму каналу показывали скучнейшую оперу с зазываниями. А больше каналов не было. Всего два. Пришлось смотреть «Спокойной ночи». Кукольные свинья и заяц с живой тетей Валей сначала призывали детей умываться и чистить зубы утром и перед сном, а потом показали мультик про Мойдодыра. Мульт — прям хоррор какой-то для подрастающего поколения. Вот что может подумать ребенок, если увидит оживший умывальник, выходящий из маминой спальни?! Чуковский точно был маньяком!

Шла уже прощальная заставка с «Глазки закрывай, баю-бай», когда в дверь позвонили.

На пороге стояла Зина, с привычным букетом в руках. От нее приятно пахло подаренными мной духами, а