Шурик 1970 - Петр Алмазный
Итак, сделаем вывод. Авто, кажется, на ходу. Ездить может. Права у меня есть. Талончик без проколов. Интересно, на сколько хватит зарядки? В докладе Шурик писал, что круг по МКАДу сделал. Значит, до дома должно хватить. А там что-нибудь придумаем. Теперь — задание супруги.
Я быстро нашел люк в подвал, около него стоял большой ящик. Рассмотрел содержимое — какие-то агрегаты, электродвижки, мотки проводов. Не иначе, как Шурик на свалке чермета копался. В подвал вела крутая деревянная лестница, я спустился. Ого! А Шурик-то не только изобретатель, но и домовитый хозяин, оказывается! Никогда бы не подумал. Зина явно ведь не занималась заготовками, а их здесь было полно. На полках ровными рядками стояли соления-варения. Грибочки, огурчики-помидорчики. Я быстро нашел трехлитровые банки с огурцами и помидорами, а вот с грибками пришлось поломать голову. Маслята, они какие? Ну что вы хотите от москвича — жертвы урбанизации… Я в жизни этих грибов не собирал. Батя как-то взял на грибалку, ехали часа три, целый день бродили по какой-то роще, нихрена не нашли, только под дождь попали и вымокли. Так что в прошлой жизни были только шампиньоны. Вроде вот эти на маслят похожи — склизкие такие с виду.
Несколько банок на верхних полках были подписаны. К ним был приклеен тот же белый пластырь, поверх черным написано название. В основном — настойки. «Сливовая», «Терновая», «Смородиновая», сидр. Было даже «Вино из одуванчиков». На вид не очень симпатичное, в банке виднелась плесень. Бррр.
Я выбрал нужные банки, поднял их наверх. Для себя прибавил банку варенья, на которой было написано «Малина». И без того видно, что малина, лучше бы Шурик грибы подписал.
Аккуратно упаковав банки в хозяйственную сумку, найденную здесь же, я переложил их старыми газетами и журналами «Техника молодежи» и «Моделист-конструктор». Уже собрался уложить сумку в машину, когда услышал чьи-то голоса. Дверь скрипнула и в гараж вошла… как же ее фамилия. Актриса, маленькая такая, смешная. Если верить телеящику — ярая фрондерка… Ахеджакова, точно! Но молодая.
— Александр Сергеевич! — обрадовалась она, увидев меня. — Как здорово, что мы вас застали! Я звонила-звонила… На работе говорят, что вы в отпуске, а до жены вашей вообще не дозвониться! А без вас мы ничего решить не можем. Даже хотели общественную делегацию к вам домой посылать.
Во дела! Мною интересуется общественность? Я поправил очки, вытер руки ветошью.
— Чем могу быть полезен?
— Очень! Очень можете быть полезным! Вы вообще у нас самый полезный. Не то, что прочие мужики. Даже не знаю, как бы я без вас зиму прожила, — приговаривала она, увлекая меня к выходу. — Пойдете, пойдемте, сами ей скажете…
Я? Скажу? Кому? И что значит «зиму не прожила?» Ничего не понятно.
У гаража стояли трое. Один — Валентин Гафт. Его я сразу узнал, с ним была эта, которая в «Гараже» главная была, и эта… как же ее… в общем — жена Гуськова из фильма.
Я смотрел на них совершенно офигевший, особенно на Гафта. Артист этот мне очень нравился. Но тот отстраненно рассматривал облака, а женщины же сразу стали кричать и склонять меня на свою сторону. Речь шла о какой-то теплице и огурцах. Ахеджакова и жена Гуськова кричали, что нужно продолжать, а главная, которую называли «товарищ Аникеева», громко возражала, что самоуправство недопустимо. Гафт отмалчивался. И вот таким дружным коллективом мы двинулись в сторону ворот автокооператива, прошли через них, свернули налево и дошли до края сплошной кирпичной стены гаражей. Снова повернули налево, и я увидел теплотрассу и теплицу. То есть, теплица стояла прямо на теплотрассе. Длинная такая теплица с косой крышей, приделанной прямо к стене гаражей, со стеклом в деревянных рамах. И внутри ее что-то зеленело и краснело.
Тут женщины опять стали ругаться. Как я понял, Ахеджакова и жена Гуськова настаивали, что теплицу надо сберечь и расширять, а товарищ Аникеева возражала, что это — самоуправство, и что за это придется ответить. В том числе и мне.
Мне?
Оказалось, это я, то есть — Шурик все придумал. Когда строители сорвали сроки по прокладке и утеплению теплотрассы, потому что не завезли утеплитель, Шурик предложил не ждать милостей от промснаба, а поставить на теплотрассу теплицы. Таким образом, не только ее утеплить, и тем самым завершить строительство автокооператива, но и выращивать за счет исходящего от труб тепла полезные овощи и цветы даже зимой.
— Товарищ Аникеева, как вы не понимаете?! — горячилась Ахеджакова, которую Аникеева называла младший научный сотрудник Малаева. — Вы же идете наперекор общественному порыву. Вы вспомните наши субботники. Как мы все выходили трудиться в свои выходные дни, строили эти теплицы, таскали землю!
— Товарищ Малаева! Я не страдаю провалами в памяти и субботники помню, — нехорошо улыбнулась Аникеева. — Но на склад стройуправления завезли утеплитель, понимаете? И они готовы завершить строительство по заранее утвержденному плану и оплаченной смете.
— Ага! Три года не были готовы, а теперь вот стали! — вмешалась жена Гуськова. — То нам трубы голые в траншее бросили, а теперь у них руки чешутся их утеплить. Аккурат к лету. Ну очень вовремя! А с теплицами нашими что будет?
— Придется снести, — пожала плечами Аникеева. — По генеральному плану автокооператива здесь нет никаких теплиц, а проходит теплотрасса.
— Так ведь они есть! — покраснела лицом жена Гуськова. — Вы глаза-то разуйте, товарищ Аникеева. — Вот же они стоят. А в них огурчики, между прочим. Свеженькие, зелененькие. Те, которые вы и ваше семейство с удовольствием кушали. На новый год-то целый ящик огурчиков домой повезли.
— А вы этот ящик видели? — усмехнулась Аникеева.
— Видела! — выкрикнула жена Гуськова. — И цветы видела! Три ведра тюльпанов вам в машину грузили!
— Тюльпаны были доставлены в институт по просьбе профкома для первомайской демонстрации и партийного собрания, — быстро ответила Аникеева. — Заявка была оформлена в установленном порядке.
— Заявка кому? — ехидно спросила Ахеджакова. — Гаражному кооперативу? А откуда у гаража цветы? А свежие огурчики и редиска в нашей институтской