Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев
Появление новой техники фронтовики встречали всегда с особым интересом. Многие образцы, поступавшие на испытание, вызывали два противоположных чувства: надежду и известное недоверие. Так же встретили в войсках и тралы. Сумеют ли диски, с грохотом двигавшиеся впереди танка-тральщика, защитить боевые машины от грозного их противника — наземных мин или сами не устоят перед ними?
Результаты превзошли все ожидания. Там, где действовали тралы, ни линейные танки, ни САУ не подрывались на минах. И вдруг ЧП: подбитый артиллерией противника тральщик оказался на ничейной территории. Трое суток вели фашисты огонь по пятачку, чтобы отрезать путь к тральщику. Отцепив под прикрытием ночи и высокой травы трал от танка, они подтащили его тросом к себе. Об этом случае вспоминал в своей книге «На службе военной» главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов:
«Бывали неприятности и покрупнее. Один из изобретателей внёс хорошее предложение: создать навесные тралы, с помощью которых танки смогут проделывать для себя проходы в минных полях. Эти тралы сберегли бы жизнь многим сапёрам, которым со смертельным риском приходилось вручную обезвреживать минные поля противника. Кроме того, работа сапёров сразу выдавала противнику наши участки прорыва. Предложение изобретателя обеспечивало внезапность прорыва вражеских заграждений.
Тралы были быстро сконструированы. Командование бронетанковых войск почему-то решило провести испытания их на фронте, в реальной боевой обстановке. Но испытания организовали безответственно, один танк с тралом застрял на минном поле и попал в руки противника. Меня вызвали в Ставку. Я выслушал строгое нравоучение Сталина и его угрозу наказать меня за передачу государственной тайны врагу. С трудом удалось доказать мою непричастность к происшедшему».
К счастью, как выяснилось впоследствии, ничего страшного не произошло. Трал попал «в плен» сильно повреждённым, что не позволило гитлеровцам разгадать секрет изобретения. К тому же вскоре после освобождения Тамани он вернулся обратно в качестве трофея.
К июню 1943 года было готово около 100 тралов. «Войска хорошо отзываются о тралах Мугалёва и просят о более широком их внедрении в танковые соединения, — говорилось в одном из документов того времени. — Тралы Мугалёва на сегодня являются самым действенным средством, помогающим танкам преодолевать минные поля без потерь от мин…»
О том, насколько быстро завоёвывали тралы популярность, можно судить по отчёту о боевом их применении 4-м отдельным гвардейским танковым полком прорыва, составленному 28 августа 1943 года командиром полка и его помощником по технической части.
Полк получил тралы во второй половине июня. Поступили они в разобранном виде. При монтаже оказалось, что некоторых деталей нет: то ли не положили при отправке, то ли потерялись в пути. К тому же система крепления тралов предназначалась для танка Т–34, а полк имел танки KB–1С. Но благодаря простоте конструкции трала отсутствующие детали (серьги, звенья и другие) легко изготовили на месте собственными силами.
Трал подвергся всестороннему испытанию, за которым наблюдал командующий 11-й гвардейской армией генерал-лейтенант И. X. Баграмян. Новинка понравилась. И все же командование полка не обрело полной уверенности: справятся ли тралы со своей задачей в боевой обстановке?
Главный экзамен начался 12 июля 1943 года в 6 часов утра после мощной артиллерийской подготовки. В течение пяти месяцев фашисты возводили и совершенствовали сильно укреплённую полосу северо-западнее Орла в районе реки Жиздра между посёлками Дудино и Панево. Неоднократные попытки наших войск прорвать её успеха не имели: атакующие танки либо попадали под огонь фашистской артиллерии, либо подрывались на минах.
И вот двинулись вперёд тральщики. Они прокладывали дорогу танкам и пехоте в сложных условиях. Подъем местности достигал 27–30° на протяжении свыше 1,5 километра. Мины, большей частью новой конструкции, в деревянных ящиках располагались по смешанной системе очень густо.
Танки устремились вслед за тральщиками, которые, сметая проволочные заграждения, благополучно преодолели первое минное поле противника длиной около двух километров. На их пути сработало более 200 противотанковых и противопехотных мин.
«Без применения тралов, — гласили выводы акта, — данный прорыв мог оказаться неудачным и танки подорвались бы на минах у проволочных заграждений… Тралы сохраняют танки и их экипажи… Личный состав полка из противников тралов сделался их патриотами».
Производство тралов, выпускавшихся под маркой ПТ–3, наращивалось. Возникла проблема: как лучше их использовать? Кому придать танковые тральщики? Целесообразно ли иметь в составе армий специальные части наземных противоминных тральщиков? Мугалёв размышлял, прикидывал, советовался с товарищами. Так родилось предложение: сформировать опытный полк. Его одобрили. Образованный в середине 1943 года 166-й инженерно-танковый полк возглавил отважный, опытный офицер-танкист подполковник Николай Михайлович Лукин. Заместителем командира по спецтехнике назначили Мугалёва.
Первая серьёзная проверка выпала на долю части при форсировании Днепра. Гитлеровцы рассчитывали, что Советские войска не сумеют преодолеть эту Сложную преграду в условиях сплошной завесы заградительного огня и тем более пробиться через зону многочисленных оборонительных укреплений на правом берегу реки. Наших воинов ждала ожесточённая схватка с противником, к которой они тщательно готовились. Среди них — и 166-й полк, входивший в 3-ю гвардейскую танковую армию. Солдаты и офицеры в любое время суток видели приземистую, плотную фигуру подполковника Мугалёва — Павел Михайлович неторопливо, спокойно, чётко давал необходимые рекомендации, советы.
— Какими судьбами? Ты ведь служишь в академии, как мне известно, — искренне удивился полковник М. В. Онучин, случайно встретив в те дни адъюнкта — однокашника по академии — на берегу Днепра. — Может, провинился в чём?
Мугалёв рассказал о себе.
— Завидую, по-хорошему завидую, — произнёс на прощание Онучин. — Не всякий изобретатель способен забраться со своим детищем в самое пекло.
В двадцатых числах сентября тихий, обычно в такую пору плавно кативший воды Днепр кипел от разрыва снарядов, бомб, мин, от пуль. От непрерывного гула закладывало уши, поверхность реки скрылась в густой пелене дыма, гари, пыли. Однако подразделения минных тральщиков почти без потерь переправились через реку вместе с другими частями армии в Букринской излучине, активными действиями помогали укреплять и расширять плацдарм. Благополучно перебазировавшись, танковые тральщики в буквальном смысле подорвали вражескую оборону, расчистив дорогу нашим войскам на Запад.
Родина высоко оцепила заслуги полка в боях за Днепр, за овладение букринским плацдармом, за освобождение Киева. Части присвоили почётное наименование Киевской, многих воинов наградили орденами и медалями, а подполковник П. М. Мугалёв и командир роты капитан А. 3. Петушков стали Героями Советского Союза. «В этих боях, — отмечалось в одном из документов, — тральщики получили полное признание как мощное средство прорыва, рождённое в нашей стране в период Отечественной войны».
Боевые дела 166-го полка предрешили формирование новых инженерно-танковых частей. П. М. Мугалёв, формально числившийся в штате академии, почти