Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев
В штабе одобрили планы, которыми поделился адъюнкт-изобретатель. Однако заметили:
— Машина ваша инженерам, бесспорно, нужна, но есть проблема куда актуальнее. История войн не знала столь массового применения противником мин, как теперь. Поедете на передовую, сами убедитесь. Надёжное средство борьбы с противотанковыми и противопехотными минами — вот что необходимо иметь инженерам.
Мугалёв убедился. Теперь, что бы он ни делал, мысленным взором видел сидевшего на передке кухни бойца, погибшего от этой самой мины. А сколько ещё жизней оборвут скрытые носители смерти, если разразится большая война!
Вспомнились слова одного из преподавателей о том, что диалектика развития военной техники полна противоречий, непрекращающегося состязания между средствами нападения и средствами обороны. «Мы, — говорил преподаватель, — являемся свидетелями и даже в некоторой степени участниками соревнования между авиацией и средствами противовоздушной обороны, радиосредствами и устройствами, создающими радиопомехи, подводными лодками и средствами противолодочной обороны. Задолго до начала второй мировой войны началась длительная и склоняющаяся то в ту, то в другую сторону „борьба“ между броней и противотанковой артиллерией. Одной из главных угроз танков в современной войне будут противотанковые мины».
Позже Мугалёв узнал, как настойчиво искали конструкторы «противоядие» для такой угрозы. Вспомнили об испытанном временем эффективном способе уничтожения минных заграждений на море — тралении. Конечно, механически этот способ на сушу не перенесёшь, но все же… Появились первые конструкции тралов, предназначенные для расчистки проходов в минных полях.
Скрупулёзно изучал Мугёлев конструкции отечественных и зарубежных тралов: катковых, дисковых, бойковых. Присутствовал на испытании одного из образцов. И все яснее понимал, насколько далеки они от совершенства. Одни конструкции, обладая высокой надёжностью, имели недопустимо низкую скорость передвижения, другие быстро выходили из строя, третьи были громоздки, тяжелы, недостаточно манёвренны. Бойковый трал, например, представлял собой металлический барабан, к которому крепились цепи с грузами на концах. При вращении барабана грузы с большой силой ударяли по грунту, чтобы сработали взрыватели мин. Поднимавшаяся пыль, комья земли, снега затрудняли управление машиной.
…Трагический случай с походной солдатской кухней на заснеженном поле изменил планы Павла Михайловича. Теперь все его мысли связывались с тралом. Обычно общительный, в эти дни он выглядел задумчивым, уединялся, садился за стол — или писал, или набрасывал схемы. Ночами долго не засыпал, придирчиво анализируя все, что выкладывал на бумаге днём. Словно наяву видел накатывающиеся на мину диски будущего трала, слышал мощный взрыв, рисовал картину растекающихся в разных направлениях потоков газов — продуктов взрыва. Мугалёв обладал удивительным даром исследователя-творца чётко представлять себе не только пока ещё не существующую машину, но и происходящие в ней физические процессы.
Спустя несколько дней на стол начальника инженерных войск 8-й армии полковника Шурыгина легли эскизные наброски трала, убедительно аргументированные теоретическими расчётами. Несведущему человеку могло показаться, будто ничего нового адъюнкт не изобрёл. Однако детальное рассмотрение проекта убеждало — найдено совершенно оригинальное техническое решение, позволившее создать относительно лёгкий по весу трал, способный придать тральщику достаточно высокую скорость передвижения, надёжность действия.
«Предложение заслуживает безусловного внимания и, мне кажется, немедленной реализации на заводах Ленинграда», — высказал своё мнение полковник Шурыгин в письме начальнику инженерных войск Ленинградского военного округа. К этой точке зрения присоединился и находившийся на петрозаводском направлении заместитель начальника кафедры Военно-инженерной академии полковник Овчинников.
Архивные документы сохранили перечни опытных образцов, изготовленных на заводах Ленинграда в 1939–1940 годах по предложениям изобретателей и рационализаторов. Среди них есть и мугалёвский трал. Первый его образец испытывался в 1940 году. Танка не было, и Павел Михайлович горя нетерпением подцепил трал к трактору. К сожалению, он недооценил силы взрыва: если диски трала остались целыми, то ничем не защищённого, сидящего за рычагами трактора Мугалёва контузило. Пришлось несколько дней провести на госпитальной койке.
Кое-кто уже склонялся к тому, чтобы считать эксперимент неудавшимся, а всю затею с тралом — ненужной. Работа над ним прекратилась. Лишь сам изобретатель придерживался иного мнения: в начале 1941 года продолжил испытания. На этот раз ему сопутствовал успех. Трал признали изобретением.
Однако порой успешный эксперимент отделяют от серийного производства годы. Нечто подобное намечалось в истории с тралом. Возникло много различных «но», грозивших затянуть внедрение изобретения. Как нередко случается, нашлись скептики, упорно отрицавшие полезность новшества. В марте 1941 года один из руководящих работников инженерных войск, от которого зависела судьба изобретения, недвусмысленно назвал идею Мугалёва негодной. И все же Павел Михайлович не терял надежды практически продемонстрировать её большие преимущества по сравнению с существующими конструкциями.
Началась война. Военно-инженерная академия имени В. В. Куйбышева эвакуировалась из Москвы во Фрунзе. Мугалёв выехал туда чуть позже — в конце 1941 года, после выполнения ответственного задания. В феврале 1942 года его направили на строительство Северного Ташкентского канала. За ударный труд на канале Павлу Михайловичу вручили Почётную грамоту Президиума Верховного Совета Узбекской ССР.
Чем бы ни занимался Мугалёв, смысл жизни по-прежнему видел в завершении работы над тралом. Сколько писем отослал в различные инстанции, доказывая его достоинства, — не перечесть. И добился-таки исполнения своего заветного желания. В начале марта 1942 года Мугалёва пригласил в Москву начальник, инженерных войск Красной Армии генерал М. П. Воробьёв.
— Есть решение закончить разработку и подготовить к серийному производству ваши тралы, — сообщил он. — Поезжайте на Тульский завод Народного комиссариата путей сообщения и принимайтесь за дело. Предварительно зайдите к первому секретарю Тульского обкома партии Василию Гавриловичу Жаворонкову, с которым уже все согласовано, доложите ему о своих планах, о том, какая вам понадобится помощь в выполнении задания. О ходе испытаний докладывайте мне.
Несмотря на крайнюю занятость, В. Г. Жаворонков встретил Мугалёва приветливо, вместе с ним посетил завод, которому предстояло освоить серийное производство тралов сверх плана. Выступая перед заводским коллективом, первый секретарь обкома пояснил их назначение.
— Знаю, трудно вам: недосыпаете, недоедаете, — заключил Жаворонков. — А кому теперь легко? Надо… Фронту надо. Решайте сами: можете отказаться от этого заказа — план и без того напряжён. Но, думаю, понимаете, насколько важно изготовление тралов.
Единодушно решили выполнять заказ в срочном порядке. Появился призыв: «Чем больше дадим тралов, тем меньшие потери понесут танковые войска».
Речь шла пока об опытных образцах. Заводчане не жалели сил, чтобы наилучшим образом справиться с заданием. Трудились по-ударному, дружно, и уже в августе 1942 года Мугалёв получил возможность отправиться с двумя тралами на Воронежский фронт для их испытания в боевых условиях.
Однако осуществить проверку в полном объёме помешало на этот раз тяжёлое ранение изобретателя. Ему разбило кисть руки, пострадали зрение и слух.
После первого этапа лечения в московском госпитале Павла Михайловича перевели в подмосковный санаторий. Оттуда он «выписал» сам себя