Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков

проанализировать пробы легкоатлетов, то мы, или пусть я один, не можем нести никой ответственности за предвыездной контроль, однако, если в Хельсинки анализ проб российских легкоатлетов на новом приборе покажет положительные результаты, виноватыми объявят именно нас. Против лома нет приёма, новых приборов у меня нет, зато у нас есть месяц до выезда на чемпионат, поэтому мы срочно должны взять пробы у сборников и выявить проблемных атлетов. Озадаченный Николай побежал с докладом к Фетисову, Фетисов разозлился и задал трёпку Куличенко. Куля проникся и сразу всё понял, позвонил мне и спросил, что делать. Я сказал, что надо немедленно взять пробы мочи у самых рисковых и ненадёжных атлетов, однако пробы должны быть реальными, без подмен, то есть сразу после хорошей тренировки, а не после чая или арбуза с пивом. Короче, нам сейчас нужен именно оруэлловский Reality control, а не практикуемые ЦСП фокусы с подменой мочи, когда один за всех и все за одного заполняют чужой мочой флакон за флаконом.

Слава Богу, анализ «пластика», то есть проб мочи в пластиковых бутылках из-под колы или «Святого источника», ничего особо криминального не выявил, я опасался большего, у страха глаза велики. В основном применяли оксандролон, Оралтуринабол и метенолон, станозолола почти не было, метандростенолон отсутствовал. Были комбинации препаратов, причём преимущественно в женских пробах, мы их называли cocktail girls. Так что чемпионат мира в Хельсинки прошёл успешно: семь золотых медалей и никаких проблем с допинговым контролем у нашей сборной не было.

Однако именно тогда IAAF впервые решила заморозить пробы мочи на долгие годы для реанализа, и в итоге через годы 20 (двадцать) проб российских легкоатлетов оказались положительными. Реанализ в лаборатории Лозанны проводили в два приёма, в 2013 и 2015 годах. А в 2012 году Марсель Сожи, директор лозаннской лаборатории, анализировал пробы с Олимпийских игр в Афинах 2004 года, и там были найдены положительные пробы на формастат, это прогормон — 4-гидрокситестостерон. Но методика Сожи не была валидирована, и пробы не стали объявлять положительными. Однако имена спортсменов запомнили, и в 2013-м их хельсинские пробы 2005 года взяли на реанализ.

Положительными оказались три пробы, и ещё было несколько подозрительных, но в таких случаях любое сомнение трактуется в пользу спортсмена. Я тоже так поступал, положительный результат никогда не натягивал, грех на душу не брал, да и Бог им судия, пусть пока порезвятся, а там посмотрим. Но три положительные хельсинские пробы оказались big fish, крупной рыбой. Были отобраны две золотые медали у чемпионок мира — Ольги Кузенковой, олимпийской чемпионки Афин в метании молота, и Надежды Остапчук из Белоруссии, чемпионки в толкании ядра. Ещё попалась Татьяна Котова, серебряная медалистка в прыжках в длину. Для Котовой и Остапчук сработал эффект домино — их результаты последующих двух лет были аннулированы, они потеряли золотые медали зимнего чемпиона мира IAAF 2006 года в Москве. Однако Остапчук и Котова остаются мировыми рекордсменками третьего тысячелетия с невероятными результатами — 21.58 метра в толкании ядра и 742 см в прыжках в длину.

В 2015 году вторая, но запоздалая волна перепроверки проб с чемпионата мира в Хельсинки принесла 18 положительных проб российских легкоатлетов! После того как в 2013 году у Остапчук отобрали золотую медаль, награда перешла к Ольге Рябинкиной — и в 2015 году Рябинкина попалась! Но чемпионство Хельсинки-2005 и медаль ей оставили. Российскую сборную спасла Татьяна Андрианова. Она отчаянно боролась за свою бронзовую медаль в беге на 800 метров и выиграла арбитражный суд в Лозанне; можно сказать, уберегла российскую лёгкую атлетику от полного развала. Страшно представить, что было бы, если бы дисквалифицировали 18 российских легкоатлетов. Получился бы невероятной силы эффект домино — обвалились бы все результаты и медали последующих лет, причём для многих это стало бы вторым залётом, они получили бы ретроспективную отмену побед и результатов — и пожизненную дисквалификацию. Суд в Лозанне подтвердил, что все действия с пробами прошлых лет должны проводиться по правилам и стандартам того времени. В 2005 году срок хранения проб для реанализа составлял восемь лет, а значит, он истёк в 2013 году, так что результаты анализов, проведённых в 2015 году, признали ничтожными, апелляцию Андриановой поддержали, медали удалось сохранить. Но в 2015 году срок хранения проб увеличили до 10 лет.

В сентябре 2005 года я был в Чикаго на ежегодной конференции, организуемой USADA — Антидопинговым агентством США, она собирала директоров аккредитованных лабораторий и борцов с допингом из международных спортивных федераций и национальных антидопинговых агентств. Доктор Ларри Бауэрс, мы с ним были знакомы с начала 1990-х годов, был в USADA главным научным специалистом. Он приглашал ведущих экспертов из разных областей науки, чтобы мы могли послушать лекции и обсудить очередную проблему — каждый год новую — и её влияние на борьбу с допингом. Для нас это были ежегодные курсы повышения квалификации. В 2005 году симпозиум проводился четвёртый раз, но для меня он стал первым. Обсуждались средства восстановления мышц после нагрузок, насколько восстановительные средства и методы соответствуют букве и духу Кодекса ВАДА.

Важно отметить, что 19 октября 2005 года в Париже Генеральная ассамблея ЮНЕСКО приняла Международную конвенцию о борьбе с допингом в спорте. Конвенция официально приняла и закрепила положения Кодекса ВАДА, его дух и букву, чтобы каждое государство получило основание для принятия своих законов для борьбы с допингом, опираясь и ссылаясь именно на конвенцию. В России она была ратифицирована только через год, когда президент Дмитрий Медведев подписал Федеральный закон от 27 декабря 2006 года № 240-ФЗ «О ратификации Международной конвенции ЮНЕСКО о борьбе с допингом в спорте».

На работу во ФГУП «Антидопинговый центр» пришли молодые ребята, кандидаты химических и биологических наук: Тимофей Соболевский, Марина Дикунец, Эдуард Вирюс и Юлия Дыхал, — все очень хотели работать, настрой был боевой: глядя на них, я радовался и забывал о нервотрёпках и хронической усталости. Установили новый прибор — хромато-масс-спектрометр высокого разрешения, в Росспорте обещали дальнейшие закупки оборудования. Нам надо было срочно улучшать приборный парк и ликвидировать техническое отставание. Все четыре профессиональных тестирования мы прошли успешно — и получили аккредитацию ВАДА на 2006 год.

Следующий, 2006 год