Неуловимые - Михаил Сидорович Прудников

— Пока ты ходил в Полоцк, — доложил Николай Козлов, — мы приняли в отряд еще одного хорошего парня. Очень энергичный! Из плена бежал. Член партии. И прямо с ходу взялся за дело.

— Как его фамилия? — спросил Гуков.

— Фамилия? — Козлов задумался. — Подожди...

— Ты что же, даже фамилией не поинтересовался?

— Да нет, он говорил. Просто вылетела из головы. Кажется, Харитонов... Да ты чего насторожился-то? Говорю — человек подходящий, общительный. Со всеми сразу познакомился, расспросил, кто откуда, у кого какая семья. Сокрушался только, что маловато у нас народу.

— А ну-ка зови сюда Харитонова. Надо же и мне с ним познакомиться.

— Это можно, — обрадовался комиссар. — Он тут недалечко — в соседней хате устроился.

Козлов вышел, но вскоре вернулся один.

— Нет его. Хозяйка сказала, что утром еще отправился куда-то.

Не появился Харитонов и на другой день. А вечером деревню Зеленки, где проживало больше половины партизанской группы, окружили каратели. Были схвачены командир отряда Величко, комиссар Козлов, старшина Бардус. Через несколько дней в лапы к немцам попал и начальник штаба Гавриленко.

Гуков направил к Суховею связного с информацией о случившемся и просьбой чем-нибудь помочь. Но что мог сделать Суховей?.. Гитлеровцы подвергли партизан зверским пыткам и, ничего не добившись от них, всех расстреляли.

* * *

Горькая неудача с отрядом Величко не обескуражила подпольщиков. Они усилили бдительность и еще шире развернули свою работу.

Особенно смело и находчиво действовал составитель поездов Некрашевич.

На станции Горяны стояла в тупике цистерна с винным спиртом, который гитлеровцы усердно употребляли. И вот однажды, формируя эшелон для отправки в Полоцк, Некрашевич подцепил к нему эту цистерну, а на ее место поставил другую — с метиловым спиртом. Ничего не подозревавшие фашисты отведали нового напитка и для многих из них эта выпивка была последней.

По заданиям Полоцкого подпольного райкома работали также председатель колхоза «Сеятель» Иван Яковлевич Яковлев, рабочий лесозавода Иван Иванович Яковлев, колхозники артели «Новый путь» отец и сын Беловы, председатели Булавского и Михайловского сельсоветов Егор Борисович Гришанович и Федор Васильевич Бохонов, заведующий магазином Боярского сельпо Сергей Федорович Царев и многие другие.

2

Вскоре после нашего знакомства с П. В. Хлудковым мы вместе с ним занялись формированием новых партизанских отрядов.

Командир отделения Петр Широков, человек отважный, очень спокойный и выдержанный, пользовался большим уважением среди местного населения. Ему-то мы и поручили организовать первый отряд из крестьян деревень Большие и Малые Осетки и некоторых других населенных пунктов, расположенных недалеко от станции Дретунь.

Широков связался с местными коммунистами и комсомольцами — Иваном Морошкиным, Петром Моторенко, Олегом Глазкиным, Михаилом Козловым и другими и быстро выполнил задание.

Комиссаром отряда Широкова был назначен Иван Мартинцов, а начальником штаба — Виктор Барсуков — бойцы, пришедшие из Москвы.

Новые партизаны начали действовать весьма активно и в первые же дни пустили под откос два вражеских эшелона.

Через каждые пять дней к нам в штаб приходили связные от Широкова. Они сообщали о делах своего отряда и получали указания и советы.

Помню, с каким нетерпением ждали мы первых связных. Беседовали с ними долго, обстоятельно. Под конец же почувствовали себя неловко: хотелось покормить гостей, снабдить их продуктами на обратную дорогу, а с питанием у нас было очень неважно.

Связные, видимо, поняли, почему я озабоченно взглянул на комиссара, быстро вышли из землянки и вернулись с туго набитыми вещевыми мешками.

— Это вам, дорогие москвичи, маленький подарок от наших партизан и колхозников, — сказал, волнуясь, Павел Железняков — статный, рослый парень из деревни Карлово, Невельского района.

Мы отлично знали, что население ограблено фашистами. Люди отрывают последний кусок от себя, от своих детей.

— Уж это вы, товарищи, напрасно, — сказал я.

— Товарищ капитан, — оправдывался Железняков, вынимая из мешков куски хлеба, сала, узелки с солью, — мы тут, честное слово, ни при чем. Не брали — обижаются. Ну как обидеть хороших людей!

— А это что такое? — поинтересовался Глезин, развернув тряпочку, прикрывавшую буханку хлеба, и заметив бережно сложенный листок бумаги.

— Письмишко, — с улыбкой ответил Железняков.

Вместе с продуктами люди посылали нам на обрывках оберточной, курительной, реже почтовой бумаги частичку своего доброго сердца.

«Спасибо вам, что не оставили нас в беде и принесли нам надежду. Рады приходу вашему. Желаем вам успехов в борьбе с оккупантами. Посылаем, что можем. Извините за скромный подарок. Всеми помыслами, всем сердцем, всей жизнью с вами», — так писали из села Белово.

А вот послание от комсомольцев деревни Большие Осетки: «Дорогие товарищи! Спасибо за листовки со сводками Совинформбюро. Мы ищем и собираем оружие. Скоро будем вместе с вами».

До глубины души потрясли нас эти немногословные трогательные записки. О нас знают, на нас возлагают большие надежды! Народ с нами — ну что может быть дороже!

* * *

В те дни когда мы только начали создавать новые отряды, разведчики принесли тревожную весть: в деревне Рудня каратели убили четырех комсомольцев, которые собирали оружие.

Произошло это так. Второго июня к Рудне подъехали две легковые машины с немецкими офицерами в сопровождении колонны мотоциклистов. Налет был неожиданным и стремительным. Гитлеровцы схватили Федора Кащенко, Михаила Кащенко, Григория Позднякова и Валентину Стихееву и вывели их на середину улицы.

Майор-фашист приказал собрать всех жителей от мала до велика. Даже больных под угрозой расстрела заставили выйти из хат.

Закричали женщины, заплакали детишки, пугливо уткнувшиеся в подолы матерей. Трое парней и девушка со связанными руками стояли молча и с ненавистью глядели ьа немцев.

— Все должны смотрейт, как поступает наш фюрер, кто помогайт партизан, кто сам пойдет бандитски шайка! — закричал майор. — Еще найдем партизан — все фу-фу! — У него не хватило русских слов, и он жестом показал, что вся деревня будет уничтожена.

— Давай сюда папы, мамы, братишки, сестренки, — приказал офицер. Солдаты подвели к задержанным родных, окружив их плотным кольцом.

— Ироды, что вы делаете! — крикнула мать Валентины Стихеевой.

— Мама! Не надо! — сурово остановила ее дочь и плюнула в лицо гитлеровцу: — Не жить вам на нашей земле!

Фашист пришел в бешенство.

— Кончайт, сейчас кончайт! — выкрикнул он.

Раздалось четыре выстрела. Жители на минуту словно окаменели.

— Кто будет хоронит — всем туда! — майор показал на трупы молодых людей.

Но крестьяне не побоялись угроз и поздно ночью тайком похоронили юных героев.

Вскоре мы установили, что комсомольцев выдал