Сочинение на свободную тему - Виктор Михайлович Переладов

Что тут началось! Дрозд руками размахивает, Сапрыка шеей ворочает, будто ему галстук перетянули, Маринку глазами съесть готов, Цигвинцевы между собой заспорили. Шум, гам… Даже Щеглова растерялась, на вас смотрит: что делать? А вы, Евгения Дмитриевна, как ни в чем не бывало Нонне киваете: мол, ничего, ничего, решайте сами.

К вопросу по существу вернуть собрание помог Щегловой Юрик.

«Зря мы на них навалились, — сказал он. — Может, им помочь надо. Дело-то к концу учебного года идет, все девятый закончить должны. Вот исходя из этого и действовать надо».

Приняли решение: списывать не давать, шпаргалками не пользоваться, на уроках не подсказывать. За Сапрыкиным закрепили Юрика — сам напросился — и обязали подтянуть Леньку по физике. Когда голосовали, Сапрыка сунул кулаки под мышки и многообещающе посмотрел на своего репетитора. Дрозд при голосовании воздержался.

Конечно, Евгения Дмитриевна, вы хоть и потеряли пол-урока, а своего добились: класс сам принял решение. Любите вы нас к самостоятельности подталкивать. Только, по-моему, ерунда все это — с подсказками и шпаргалками бороться. Нет такой школы, где бы не списывали и не шпаргалили. Ну и что? Это личное дело каждого, в конце концов. Сапрыка, например, на звания и чины не претендует, а работяга с такими мускулами, как у него, может обойтись и без алгебры с химией. Неруша вот только зря подставили. Заест теперь его Ленька.

А Воротников как смылся в спортзал, так и не высовывался до конца конфликта под лестницей, даже на урок опоздал. Интересно, что это наш спортсмен-разрядник в подполье ушел?

— Класс наш, как вы, товарищи, видите, наполовину мужской. И у мужчин, естественно, есть свои вопросы и проблемы, о которых хотелось бы поговорить в таком, — Жека повела рукой, — семейном мужском кругу.

Отцы согласно закивали.

— Вот и хорошо, — продолжала Жека. — Близится конец учебного года, скоро ваши сыновья станут десятиклассниками, выпускниками. Одним словом, от взрослого будущего наших мальчиков отделяет один лишь шаг. Какой он будет, этот шаг, как они его сделают, как войдут в новую жизнь, во многом зависит от вас. Именно вы, отцы, должны помочь сыновьям сориентироваться, выбрать профессию, найти свое место в жизни.

Так в девятом «А» начался мужской разговор. Впервые встретившиеся вместе — на собрания обычно ходили мамы, — не привыкшие к разговору о сыновьях в присутствии самих сыновей, отцы немного растерялись, вроде оробели даже: мялись, выжидающе поглядывали друг на друга — кто окажется самым смелым, начнет первый?

Первый все же нашелся. И постепенно дело пошло на лад, разговорились отцы.

Максим поглядывал на Жеку. Она была довольна: видимо, все шло так, как ей хотелось. Шло-шло, и вдруг в класс ввалился еще один отец. В полном смысле слова ввалился, потому что был в хорошем подпитии и ноги его держали не очень прочно. Зато рукам он сразу нашел дело: полез к Жеке обниматься.

Жека не растерялась, не удивилась, спокойно начала его увещевать:

— Петр Евсеевич, успокойтесь, пожалуйста. Зачем же вы так?

Петр Евсеевич успокаиваться не хотел.

— Колька! — закричал он. — Где ты, шалопай недоученный?! Иди поклонись Генье Дмитр…не! Что я велю?!

«Шалопай недоученный» — это, оказывается, Дроздов — уже рядом. Обхватил отца за грудь, тянет от Жеки.

Взрослые зашумели:

— Безобразие!

— До такого состояния допиться!

— Милицию вызвать!

— На работу сообщить о хулиганстве!

Жека встретилась глазами с Максимом, кивнула: помоги. Максим передернул плечами — почему я? — но поднялся. Дроздов спереди, Максим, подталкивая сзади, вдвоем они кое-как вывели Колькиного отца из класса.

В коридоре он плакать надумал, обхватил Кольку за шею, захлюпал носом, забормотал что-то. Колька тоже чуть не плакал, но молчал, сопел только от напряжения и все тянул, тянул отца по коридору. И Максиму ничего не оставалось, как помогать ему.

Так, поддерживая, подталкивая, они вели Колькиного отца.

«Хорошо хоть на улице темно, увидит кто — стыдища», — думал Максим.

У своего дома Дроздов-старший, уперся ногами в землю, затормозил, уставился на Максима:

— Ты кто такой?

Но с крылечка уже спускалась и спешила к калитке женщина, наверное, Колькина мать, и отец сразу умолк, пошел за ней следом в дом.

Ребята немного постояли у калитки.

— Как напьется — никому покоя, — пожаловался Колька.

— Гнать такого, чтоб не позорил, — категорически высказался Максим.

— Вообще-то у него, только когда в запое, все наперекосяк. А так он ничего, для дома что, мамке помочь, соседям, если надо, всегда постарается… — Колька вздохнул и спросил: — Как думаешь, может, пройдет запой?

Откуда Максиму было знать, пройдет или не пройдет?

— Лечебницы есть такие, где этих… алкоголиков лечат. Может, туда его?.. — посоветовал он.

О лечебницах Колька и сам знал, но не очень-то ему такая перспектива нравилась. Он опять вздохнул. А на прощанье сказал:

— Ты извини, что так получилось.

— Ладно, чего там, — кивнул Максим.

В класс он опоздал. Встреча с отцами уже закончилась.