Смерть на жемчужной ферме - Ад Бенноэр

– А разве с вами не живет еще кто-нибудь? – спросил как бы мимоходом «Косой».

– Только я да жена, чередовались у маленького и порядком-таки утомились. Вот доктор Барри, взамен доктора Уиллита!

Женщина устало улыбнулась.

– Не смела надеяться, что приедете вовремя. Точно вечность прошла, как вызвали вас.

«Косой» не дал прямого ответа.

Осматривая комнату, он заметил свернутую кольцом веревку, висевшую на стене и рядом несколько ружей.

– Вы здесь вдвоем? – переспросил он.

– Нас только двое! – ответил мужчина.

– Тогда руки вверх, да поживее! – приказал «Косой», и в его руке заблестел револьвер.

Связав их, он начал шарить по комнатам, ища денег. Если у них есть деньги, то они в доме. Банки не для таких. Наконец, он отыскал их в постели ребенка, которого он опрокинул к стене, чтобы обшарить кроватку. В немом ужасе муж и жена следили за ним, выражение недоумения сменилось беспомощным бешенством.

– Но вы развяжите нас, чтобы ухаживать за ребенком! – простонала женщина.

– Будьте благодарны, что не отправил вас всех троих к праотцам! – С этими словами он исчез за дверью, сел на лошадь и поскакал по поднимавшейся к подножию гор дороге.

«Раз попаду в горы, всей полиции мира не сыскать меня!» – хвастался «Косой». Дорога кончилась у покинутого домика, а далее тянулась пустыня, через которую шла тропинка прямо к горам. «Косой» повернул лошадь по следу. Он мог ясно рассмотреть склоны ближайших гор и вершины более высоких. На ближайшей горе он рассмотрел нечто, вроде черного шрама около вершины. «Косой» мало был знаком со скважинами и шахтами, решил, что это пещера, по всей вероятности годная для отдыха и открывающая вид на все протяжение пустыни. Решил, что передохнет там несколько часов, прежде чем углубиться в горы.

* * *

В маленькой хижине, сколоченной из старых ящиков досок и нескольких кусков гальванизированного железа, на плитке, сложенной из кирпича с железным листом поверху, сидел Габби. В комнатушке пахло жареным мясом. Из котла валил пар, из чайника – душистый аромат.

Дверца раскрылась; заслоняя свет своей широкой фигурой, стоял Сэм Свифт.

– Пришел тебе сказать, Габби, что жила нас начисто обманула. От нее осталось также мало, как от льдинки летом.

Лицо Габби не изменилось, только глаза заморгали сильнее.

– Ну, что же делать! Значит нам конец. У нас не хватит денег, чтобы прожить даже до заявки на другую жилу. А ведь досадно! Впрочем, мне сегодня, когда я глядел на скалу, чуялось что-то скверное.

Сэм тяжеловесно опустился на скалу и постарался улыбнуться.

– Ну, что же Габби! Правда, мы уже стары и судьба не раз уж нас чистила, а все же с голоду еще не померли. Можем высушить оленину, собрать свои пожитки и отойти на более сухое место. Мне уж по горло надоело рыть в горе, а затем вся работа ни к чему.

Габби кивнул.

– Послушай, Сэм, не лучше ли тебе достать себе другого товарища. Не хочу на последки стать обузой, хотя я и крепился, но, думается мне, что мое сердце тяжелой работы не выдержит.

– Что? – воскликнул Сэм, осматривая с беспокойством старого товарища.

В это мгновение послышался топот карабкающейся в гору лошади и легкое ржание. В дверях стоял «Косой» Барри.

– Я голоден, услышал запах еды и зашел спросить, не продадите ли мне обеда?

Старики искоса посмотрели друг на друга. Габби ответил:

– Чёрт возьми, откуда вы, что предлагаете плату за обед. Садитесь вон на тот ящик и возьмите себе кусок оленины, которую я сам приготовил.

Сэм пошел к двери.

– Посмотрю за лошадью. Вот тебе и на! Лошадь-то не привязана, а она домой удрала.

Он исчез в сумерках, где слышны были его увещания, свистки и ругань. Вернулся он с озабоченным видом.

– Послушайте, незнакомец, больно уж вы неосторожны! Лошадь ваша не остановится, пока не добежит до ранчо, а это за двадцать с чем-то миль. За седлом был черный мешок. Что вы доктор будете, что ли?

«Косой» рассмеялся, кивнул головой. Он размышлял. В седле была еда, а лошадь была средством передвижения. Спастись от преследования трудно. Лошадь пробежит мимо ранчо и прямо наткнется на того, от которого он ее отнял. Невеселые перспективы.

Габби угощал.

– Кончите, тогда расскажите, как вы сюда попали? Быть может поможем.

«Косой» не подымал глаз с тарелки. Он чувствовал, что вопросы вызваны не одним только пустым любопытством. Молча глотал свою еду. Им медленно овладевала паника. Что если полиция организовала погоню, встретит лошадь и по следам найдет сюда дорогу. Он рассчитывал поесть и затем под прикрытием ночи углубиться в горы, а там или вернуться обратно к железной дороге или где-нибудь нанять автомобиль.

– Работаете с доктором Уиллитом? – полуспрашивая, полуутверждая, заметил Габби.

«Косой» опять кивнул. Но ответить было подозрительно.

– Послушайте! – сказал он, отталкивая тарелку. – За десять миль, где-то в горах, лежит больной, у него сломана нога. Товарищ его приходил и говорил, что где-то там есть долина и там у ключа стоит хижина. Знает ли кто из вас о такой долине в этой местности?

Старики переглянулись.

– Вероятно, Тайнерс Флат! – сказал Сэм, расчесывая бороду.

Габби моргнул глазами.

– Но от нас не менее пятнадцати миль; надо бы взять другую дорогу, та покороче будет.

«Косой» облегченно вздохнул.

– Хочу просить вас показать мне туда дорогу, – сказал он. – Есть у вас лошадь?

– Послушайте, доктор! – сказал Габби, подсаживаясь ближе. – Видите, у нас здесь заявка; я на ней работал несколько лет и получил синовитис.

Габби остановился в надежде, что ослепил доктора знанием медицинских выражений. «Косой» сердито посмотрел.

– Мало знаком с рудой, быть может и хорошее дело, коль так находите.

Наступило молчание. Сэм мрачно хмурился.

– А кроме того, у меня немного эндокардита.

– Быть может, что и выгодно. Я мало в руде смыслю! – ответил «Косой», думавший лишь о том, как заставить горняка отвести его вглубь гор.

– И немного миокардита! – добавил Габби. «Косой» нетерпеливо вскочил.

– Ну и какое мне дело до вашей проклятой руды! Не собираетесь же вы мне ее дарить.

– Чёрт побери, да я о болезнях говорил, а не о руде. Какой же вы доктор! – воскликнул раздраженным голосом Габби, сердившийся скорее на себя, чем на гостя. Разбойник понял, однако, что выдал себя с головой, и решился действовать, не теряя времени. Стол полетел на сторону, в руке блеснул револьвер.

Как не был быстр «Косой», он не подозревал ловкости старой горной крысы. У Габби уже ранее появилось некоторое подозрение, а выражение, мелькнувшее на лице гостя перед тем, как он уронил стол, дало ему время сообразить. Ружье было еще привязано к седлу, лежавшему снаружи за хижиной. В сухом, жарком климате не приходилось прятать оружие, к тому же оно служило больше для охоты, чем для защиты.

Габби бросил лампу о стену, согнулся и исчез в вечной тьме. Блеснул огонь, направленный на то место, где он за секунду до этого стоял, и затем послышался треск выстрелов. В хижине послышался шум борьбы. Хруст удара по кости, стон и торжествующий голос гостя.

– Проучу вас быть нахалом! Габби овладело бешенство.

Проклятый щеголь, вероятно, убил Сэма, ударив стволом револьвера по его лысой голове.

Самая искренняя любовь, соединяла этих двух старых товарищей, быть может, еще глубже потому, что скрывалась под оболочкой грубых шуток. Габби решил, что этот человек заплатит жизнью за жизнь Сэма; опустил с седла ружье и притаился наготове привести свой приговор в исполнение.

Берясь за ружье, он встретил моток крепкой бечевки, лежащей в мешке седла.

Из дома послышался окрик:

– Послушайте, старый дурак, мне нужны ваши ослы и вы, как проводник. Убить ли мне вас, или вы сдаетесь?

– Будьте вы прокляты! – ответил взбешенный старатель. – Пригвоздить, что ли, вашу шкуру к стене хижины? Где я стою, могу обстрелять хижину со всех сторон.

Голос «Косого» сделался жестким и металлическим.

– О, нет, не удастся! Вы там на площадке без всякого