Смерть на жемчужной ферме - Ад Бенноэр
Вопрос был решен. Габби будет их читать и притворяться, что понимает. Пускай себе Сэм воображает, что его компаньон понимает научные журналы, не ему же разочаровывать его. Итак, долгими зимними вечерами Габби читал о всех новейших открытиях при лечении болезней. Среди книг находился словарь, в котором он мог находить многие непонятные выражения. С тех пор этот словарь сделался драгоценнейшим его имуществом.
Чтению медицинских книг было суждено вести за собой большие и многозначительные последствия. Первым из них было появление у Габби признаков всех возможных и невозможных болезней, вторым (пока скрытым в тумане будущего) была мысль о даровой поездке в Нью-Йорк и получении пожизненной ренты.
Законы самовнушения были мало знакомы Габби. До сих пор он не знал, что такое день недомогания, и хвастался, что крепок «как орех». После двух недель чтения журналов он превратился в физическую руину, умирающую от сердечной болезни; Габби был глубоко убежден, что ему осталось лишь несколько недель жизни. Он не жаловался все же и добросовестно отрабатывал свою смену, хотя был уверен, что эти усилия повлекут за собою раннюю смерть.
* * *
«Косой» Барри шел через качающийся вагон-панораму с видом пассажира, желающего прогулкой вдоль поезда сократить скуку длительного путешествия. Весь его облик говорил об удаче, хотя что-то неуловимое намекало на безжалостность и жестокость характера. Случайный наблюдатель сказал бы, что он молодой горожанин-делец, быстрый в своих решениях, жестокий в своих действиях.
В одном случае наблюдатель был бы прав. Барри был жесток. Во время последнего «дельца» он убил сторожа и тяжело ранил полисмена. Но, идя по раскачивающемуся вагону, Барри совершенно об этом не думал. У него било лишь две заботы – сохранить добычу и избежать ареста.
На последней работе он оставил следы пальцев, что было, так сказать, тактической ошибкой, а вдобавок еще ранение полисмена.
Все эти обстоятельства заставили Барри как можно скорее направиться на Запад. Пока дело не заглохнет, лучше исчезнуть из Нью-Йорка. Его костюм давал ему тот вид благосостояния и приличия, который спасал его от подозрений полиции и делал его присутствие в скором поезде чем-то обычным.
Поэтому, когда на этот раз судьба ему изменила, «Косой» был поражен, ибо, проходя по вагону-ресторану, он случайно встретил пытливый взгляд Биля Бенсона, известного нью-йоркского сыщика. Увидав Барри, он сморщил лоб, что могло быть и хорошим, и нехорошим признаком. Узнав Барри, он остался бы совершенно безучастным, приподнял бы руку до левой подмышки и внезапно ожил бы. С другой стороны, не узнав чего-то знакомого, не сморщил бы бровей.
Следы пальцев были роковой ошибкой. Личность преступника, ограбившего банк, была так же хорошо известна полиции, как если бы он оставил свою визитную карточку и фотографию. Бесспорно, Биль Бенсон имел бюллетень, и как только докончит стакан лимонаду, то в поезде разыграется действие…
Поэтому, встретившись со взглядом Биля Бенсона, «Косой» потянулся и зевнул. Этим движением он скрывал часть лица и сохранял вид скучающего путешественника. Пройдя в соседнее отделение, «Косой» ускорил шаг и, дойдя до вагона-панорамы, был уверен, что опередил сыщика минут на пять, на десять. Пока-то он его опознает и начнет искать.
«Косой» открыл дверь, вышел на платформу вагона, сел на медную перекладину перил, перекинул через нее ногу и осторожно посмотрел вперед. Поезд летел с ужасающей быстротой, но ему казалось, что чувствовалось все-же небольшое замедление. Впереди виднелись: сарайчик, водокачалка и сигнальная доска у самого полотна. Поезд замедлял ход, ждать остановки он не смел. Держась одной рукой, он раскачался, откинулся назад и прыгнул с поезда. Потеряв равновесие, упал в песок, превратился в массу летающих во все стороны рук и ног, катившихся среди поднятых поездом облаков пыли.
Но песок был мягок, а «Косой» тверд. Пролежав с минуту, он встал, встряхнул пыль и со вздохом посмотрел вслед поезду. Он знал, что через несколько минут в поезде начнется лихорадочная деятельность. А телеграфные провода позволяли даже остановить поезд. Словом, можно было быть уверенным в той или иной погоне, и очень близкой.
К полотну шла дорога и на ней «Косой» увидал приближающегося всадника. Глаза преступника сузились, элегантно наманикюренная рука поднялась к левой мышке, чтобы убедиться, что плоский автоматический револьвер на месте, а затем он направился к дороге.
Доктор Уиллит удивленно остановил лошадь:
– Алло! Как это вы попали в эту часть пустыни? Автомобиль сломался, что ли?
Не отвечая, «Косой» продолжал подходить. Доктор Уиллит с любопытством смотрел на элегантную одежду, светлую кожу, лишенную и следа загара, на косые серые глаза. Вдруг оказалось, что он смотрит прямо в дуло револьвера.
– Мне нужна эта лошадь! – сказал мужчина.
Доктор вспомнил о лежащем в седле револьвере и подумал, не шутка ли это все. Человек выглядел почтенным горожанином, видимо из Восточных штатов, путешествующим или поездом, или автомобилем.
– Еще секунда и я вас сброшу! – заявил Барри. – Руки вверх и слезайте!
Доктор обязан быть психологом и Уиллит распознал в тоне голоса нечто, вызвавшее на его спине холодную дрожь.
– Послушайте! – сказал он. – Я врач, еду быстро и издалека по важному делу. В пяти милях лежит умирающий ребенок: я ехал на автомобиле и кончаю путь верхом. Не знаю кто вы, но я еду по делу милосердия. Отпустите меня и забудемте, что встретились.
Что-то в позе Барри заставило доктора внезапно откинуться в сторону. Послышался зловещий щелчок автоматического револьвера и на том месте, где за мгновенье была его голова, просвистела пуля. На лице «Косого» появилась жестокость, напоминающая выражение гремучей змеи в минуту удара.
Доктор Уиллит весь побледнел и, подняв руки, завопил.
– Не стреляйте!
«Косой» провел языком по губам и блестящими глазами посмотрел на свой револьвер.
– Попал бы прямо в лоб! Убирайтесь поскорее. Боюсь, что мало патронов, а то бы уложил на прощанье.
Спустя десять секунд разбойник сидел в седле, а доктор стоял на пыльной дороге.
Опустив голову, злосчастный медик побрел по дороге. Ноги вязли в песке, со лба тек пот. Он решил во что бы то ни стало дойти до своего больного. Впереди мчался «Косой» Барри. До этого дня он никогда не ездил верхом, однако, был решителен и мускулист, а лошадь – великолепное животное, хорошо выезженное, с мягким ходом. Держась одной рукой за луку седла, «Косой» начал другой осматривать свое вновь приобретенное имущество. Он нашел фляжку виски, манерку с водой, завтрак и револьвер. Ухмыльнулся от удовольствия. Черный мешок с докторскими принадлежностями был ему бесполезен. «Косой» умел взломать сейф, был необычайно ловок, но читал с трудом и умел лишь подписать свое имя. Он был невежественен, беспощаден и хитер. Через каких-нибудь полчаса он увидал перед собою небольшое ранчо. По ирригационным канавам вяло сочилась вода, в садике росло немного зелени, за небольшим домиком видны были конюшня, огород и несколько тощих деревьев.
Перед домом стоял загорелый, коренастый мужчина. Увидав всадника, он выбежал на дорогу, размахивая руками.
– Слава богу, вовремя приехали, доктор!
Барри быстрым взглядом осмотрел все кругом. Поблизости паслось несколько лошадей. В доме могли находиться еще другие мужчины. Убить этого человека на месте – могло вызвать погоню на свежих лошадях.
«Косой» вздохнул и неловко слез с лошади.
– Вы не доктор Уиллит? – заявил в недоумении загорелый человек.
– Я его помощник, доктор Барри. Уиллит не мог приехать и прислал меня! – объяснил Барри, держа руку у левой мышки.
Ранчер кивнул.
– Отведу вашу лошадь. Ребенок в доме.
– Привяжите лошадь к изгороди: мне могут понадобиться вещи, привязанные к седлу.
Войдя в дом, «Косой» не знал, как держать себя. В полумраке комнаты трудно было что-либо разглядеть. Несмотря на то, что