Призрак Сомерсет-Парка - Майерс Б. Р.

Я знаю, о чем сплетничают слуги. Говорят, это проклятие моего дедушки, оно будет убивать нас одного за другим, пока все Линвуды из Сомерсет-Парка не сгинут навсегда.

Мне хочется накричать на них за такие жестокие слухи. Но разве я могу? Что мне делать? Сомерсет-Парк всегда был моим домом. Я родилась здесь и здесь должна умереть.

Казалось, я целую вечность ждала в скрюченном положении, и все мое тело задеревенело. Я боялась пошевелиться, поскольку уверилась, что Уильям и мистер Локхарт поджидают меня у выхода из оранжереи. Мои мускулы стали как каменные, будто я превратилась в статую из фонтана.

Наконец я убедилась, что уже можно покинуть убежище, и украдкой вернулась в дом, лихорадочно размышляя.

Все доверие, что возникло между мной и мистером Локхартом, разрушено. Я была лишь мелким винтиком в изощренном плане, который составили они с Уильямом. Так что же, как они считают, Одра спрятала у себя в комнате? По их словам выходит, будто эта вещь заставит мистера Пембертона покинуть Сомерсет. Но что бы там ни случилось накануне свадьбы, у заговорщиков имелись сведения, которые они намеренно скрывали от хозяина поместья и, вероятно, от полиции.

На подгибающихся ногах я подошла к кабинету его светлости. Там царила тишина, но виднелась полоска света под дверью. Я уже занесла руку постучать, но помедлила. Раз уж у мистера Локхарта и Уильяма есть секреты, вполне может статься, что они имеются и у мистера Пембертона...

Я решила привести мысли в порядок в надежном убежище — у себя в комнате. Обогнув лестницу, я направилась в холл. И увидела Флору, которая старательно натирала тряпкой безупречно чистый столик. Увидев, как я приближаюсь, она взглянула на меня с преувеличенным удивлением, явно притворным. Флора поджидала меня. Я улыбнулась, радуясь возможности поговорить. Я провела достаточно сеансов в богатых домах и прекрасно понимала, что слугам известны почти все секреты.

— Где комната леди Одры? — напрямую спросила я.

Служанка залилась краской и принялась теребить тряпку.

— В дальнем конце коридора, рядом с нишей, где стоит маленькая статуя ангела. — Она с опаской посмотрела на меня. — А зачем вы спрашиваете, мисс?

— Я хотела узнать, впустишь ли ты меня туда? — спросила я. Служанка вздрогнула, по всей видимости, потрясенная дерзкой просьбой. Я быстро добавила: — Для сеанса не помешает иметь личную вещь дорогого усопшего.

Флора горячо замотала головой.

— В комнату леди Одры никому хода нет. Миссис Донован не позволяет.

— Почему?

— Из уважения к покойной.

— Никто не питает большего уважения к покойным, чем я. Разве леди Одра не хотела бы, чтобы я помогла ей связаться с теми, кого она любила на этом свете? — Я улыбнулась, надеясь, что улыбка выглядит искренне. — Ну конечно, ты можешь ненадолго впустить меня в ее комнату. Никто и не узнает.

Она снова покачала головой.

— Я б не смогла, даже если б захотела. Ключа нет.

Раз она так сомневается, требуется иной подход. Я твердо решила пробраться в комнату Одры, и с помощью Флоры это сделать проще всего. К счастью, она сама искала со мной встречи, и я догадывалась почему.

Maman часто говорила: неважно, одинок человек или нет, у всякого найдется кто-то на том свете, и всякий надеется, что этот кто-то так же сильно скучает и ждет новой встречи.

Я склонила голову и внимательно посмотрела на нее.

— В тебе есть какое-то необыкновенное сияние, Флора, — сказала я. — Я заметила это еще в библиотеке. Я не часто его вижу, но когда подобное случается, то сразу понятно: этого человека оберегает особенный ангел-хранитель.

Брови Флоры удивленно приподнялись, а губы сложились в небольшую букву «О».

— Возможно, ты позволишь мне вызвать духа? — спросила я и добавила шепотом: — Устроить тебе частный сеанс.

Флора с самым невинным видом распахнула глаза. И все же я чувствовала исходящую от нее горячую надежду и хотела использовать это в собственных целях. Вопросы накапливались, а нужных ответов никто не давал. Флора может быть ценным союзником, а мне отчаянно таковой требовался. В оранжерее мистер Локхарт упомянул мое будущее — так легкомысленно, будто это совсем неважно. Я коснулась шеи, представив, как ее стягивает жесткая петля.

— Наверное, да, — нерешительно сказала Флора, но я поняла, что она именно этого и хотела. — Коли это не во вред, мисс.

— Меня зовут Женевьева, но ты, если захочешь, можешь звать меня Дженни. Как все мои друзья.

Уменьшительное имя, которым меня называла мисс Крейн, я никогда не любила, однако догадывалась, что Флора станет больше мне доверять, если я предложу ей отбросить формальности.

Она кивнула. На щеках ее расцвел нежный румянец.

— А что говорят духи? — спросила Флора. — О чем они думают?

Я улыбнулась. На эти вопросы я могла дать ответы.

— Обычно духи остаются с теми, с кем были ближе всего при жизни.

— А они что-то знают? Ну... вроде как чужие секреты?

— Полагаю, они рассказывают то, что сами считают правдой. — Вопрос Флоры показался мне интересным.

Но, как говаривала maman, в глубине души всегда таится печаль.

На площадке между этажами раздались шаги, затем негромкое звяканье ключей. В холл строгой поступью вышла миссис Донован. Со своей жесткой выправкой, в черном платье она казалась зловещим вестником.

— Идем, — сказала я Флоре, впустила ее в свою комнату и быстро закрыла за нами дверь.

Я сняла перчатки и развязала ленты капора.

— Сначала мне нужно приготовиться, — предупредила я.

Книга духов по-прежнему лежала у меня на кровати. Я открыла саквояж, достала свечу и защитную колбу, а потом водрузила их на трюмо перед зеркалом.

Флора сразу же подошла к камину и принялась старательно наводить порядок.

— Давно ли ты здесь работаешь? — словно между делом спросила я.

— Почитай уж три года, — ответила она, осторожно выгребая пепел. — Сначала им требовалась еще одна прачка, но миссис Гэллоуэй так добра, что взяла меня в судомойки.

— Значит, ты работала здесь еще при жизни леди Одры?

Лицо служанки просветлело.

— Она была такая красивая и добрая.

— Понятно, — ответила я, вспомнив, как сочла хозяйку Сомерсета избалованной девчонкой. — Лорд Чедвик упомянул, что члены их семьи зачастую внезапно погибают.

Флора молчала, но я догадывалась: она что-то знает.

— А ты как считаешь, что случилось той ночью? — спросила я.

Служанка нахмурилась, словно в душе у нее шла какая-то борьба. Флора сунула тряпку в карман передника, а когда заговорила, голос ее звучал едва ли слышнее вздоха.

— Она умерла точь-в-точь как ее отец, а перед тем — его отец. Доктор сказал, старый лорд занедужил, да только смахивало это на проклятие.

— Но почему ты думаешь, что семья проклята?

— Не только семья, сам Сомерсет! Моя тетка говорила, мол, прадед леди Одры выстроил его на краденые деньги. О старике я мало что знаю, но ей-богу: все началось с его сына, деда леди Одры.

— С того, чей портрет висит в библиотеке, — догадалась я.

Флора кивнула и осенила себя крестным знамением.

— Давным-давно он прыгнул со скалы, с тех пор-то на эту семью и обрушиваются сплошные напасти.

Из шкафа донеслось слабое царапанье. Добрый вечер, мистер Мышонок, подумала я. Флора его, похоже, не услышала, а возможно, просто привыкла к звукам, которые издают мыши в стенах Сомерсета.

Флора отошла зажечь свечи на столике у кровати, а затем канделябры на камине.

— А Лондон, он какой? — спросила она. Перемена темы застала меня врасплох. — Уж наверняка сплошное веселье — ходить на все эти представления да в рестораны.

— Эта сторона Лондона мне не знакома, — честно ответила я. — А что насчет Сомерсет-Парка? Должно быть, тут проводят чудесные приемы.

Выражение лица Флоры совершенно переменилось.

— Хотели дать бал в честь будущей свадьбы леди Одры. Пригласили, почитай, весь Рэндейл. Мы с Мэйзи, подружкой моей, так обрадовались, что приготовили особые платья. — Ее голос был пронизан печалью.