Так говорила женщина - Каффка Маргит

Сейчас и не знаю, куда подевались эти трое юношей, что с ними стало, я и имена их с тех пор позабыла, смысла нет искать их следы и память о них в предрассветном городке. Поезд вот-вот тронется и унесет меня — так же, как тогда, вскоре после бала он умчал меня в другую жизнь с ее неизбежной суетой, да и их, наверняка, тоже увез далеко-далеко. А я, если честно, хотела бы с ними встретиться и тепло, по-дружески пожать им руки, поблагодарить за то, что создали настроение моего первого и последнего бала и помогли мне осознать себя как человека и как женщину. Глупость, наверное, ребячество, но я все равно чувствую, что без той истории стала бы совсем другой, не такой, как сейчас. А какой бы я стала?

Здание педагогического института в крупном провинциальном городе. В коридоре молодой воспитанник учительской семинарии, обладатель заостренных усов, любезно провожает смущенную, робкую девушку лет 15–16, придерживает перед ней большую створчатую дверь.

Семинарист: Здесь приемная, барышня. Его благородие директор в соседней комнате, но скоро выйдет, поэтому попрошу вас подождать.

Девушка (темноволосая, с задатками милой внешности, стройна, но вместе тем налита, как пшеничный колосок, сидит в кресле с высокой спинкой, на самом краю, осматривает комнату и почти вслух рассуждает): Какой красивый письменный стол, такая гладкость, прямолинейность. Здесь он обычно работает. Наверное, у него много дел — руководить двумя такими большими учебными заведениями! У нас всем делопроизводством директриса заведует, но все же. А ведь он еще и преподает. У него большое будущее, у его благородия. Другие пожилые священники сказали дяде Пали, что его благородие вскоре станет епископом: учтивым и свободомыслящим — так и должно быть! Странный он человек, взгляд у него колючий, однако он не плохой, на экзамене не боюсь ни его, ни его взгляда, хотя он строг, но поговаривают, в компании и дома он очаровательно мил. Я его даже и не боюсь. В нем столько изящества — потому его и называют «змей-искуситель». Есть в нем что-то змеиное, но он добросердечен, так говорят. Я к нему по совершенно незначительному делу. Как же хороша эта оттоманка!

И над камином гипсовая скульптура богини Дианы. Интересно, где хранится оригинал: в Лувре? Нет, в Ватикане! Мы же учили. У нее только одна рука осталась со стрелами. Скажи, богиня Диана, у меня получится?

Диана безмолвна. Слышно, как в приемной открывается дверь, и появляется его благородие, преподобный директор, титулярный каноник, папский камергер и так далее. Высокий, худощавый, с узким, почти аскетичным лицом и губами, живыми, пронзительными светло-голубыми глазами. На вид ему от сорока до шестидесяти лет, нельзя определить точнее, на длинном указательном пальце кольцо-печатка, на талии фиолетовый цингулум.[13]

Директор (елейным голосом, раскрывая руки в дружелюбном жесте): А, какая прекрасная гостья! Какие новости у вас? Прошу, проходите, (ведет в комнату)

Девушка: Я учусь в старших классах женского пансиона, ваше благородие!

Директор (в хорошем настроении): Вижу по вашей шляпке, только вы носите теперь такие круглые шапочки. Присаживайтесь сюда, девушка, на диван, не бойтесь, там нет зеркала. А, значит, замуж вы все-таки выйдете!

Девушка: О! (осматривает комнату; замечает на кровати его благородия прекрасное покрывало ручной работы, скамеечку для коленопреклонения и кофейный столик со вставками из тиса)

Директор (учтиво садится напротив девушки в кресло): Ну, а теперь, барышня, расскажем, что нас сюда привело, так ведь?

Девушка (улыбается про себя, вспомнив, что на уроке геометрии его благородие повторил это «так ведь» 72 раза, старается быть серьезной): Я к вам с просьбой, ваше благородие. Прошу вас, ваше благородие, будьте так любезны, подпишите решение о получении стипендии. Здесь рекомендация ее благородия директрисы. (передает бумаги, про себя) Слава богу, сказала. Все позади.

Директор (Тянется за бумагами на столе. Их руки не соприкасаются): Так, вижу. Все сделаем, конечно, конечно! Посмотрим. Ваша фамилия Богнар?

Девушка: Маришка Богнар, к вашим услугам.

Директор: Подождите! Богнар вам приходится родственником, так ведь? Главный секретарь при страховщике?

Девушка: Да, это мой дядя.

Директор: Да, Пали, я с ним знаком, славный малый. Сейчас женится, так ведь?

Девушка: Да, женится, я потону и хочу получить эту стипендию. Дело в том, что прежде он оплачивал мою учебу. В училище я шестой год, и мне нужно решить, где продолжать обучение.

Директор (с явным удовольствием, пока разглядывает девушку): Конечно, продолжать обучение, учиться! Девушки больше ничего на свете и не знают, кроме как учиться, до посинения, пока не состарятся. Непременно нужно, чтобы вы дальше пошли по этому пути?

Девушка (просто): Нужно! Я сирота, (улыбаясь, поднимает глаза) В конце концов, не помешает.

Директор (смеется и поднимает брови): Я вас понял. Конечно, конечно! Сделаю все, что в моих силах. Подождите, я, кажется, вас помню. Вы сидели за третьей партой, посередине, и не вы ли, голубушка, та, кто произнес вступительную речь по случаю моего дня рождения, так ведь?

Девушка (стеснительно улыбаясь): Я.

Директор (размышляя): Да, да. Это была прекрасная речь. В ней было и про рентгеновские лучи, так ведь?

Девушка: Да!

Директор: «Если бы они могли проливать свет на души людей, то в вашей душе можно было бы увидеть благодарность учеников».

Девушка: И любовь... (внезапно краснеет)

Директор (с удовольствием рассматривает смущенного ребенка): О! Любовь, значит. Подождите, Мариш-ка, позволю себе задать вопрос, но вам необходимо ответить правдиво. Представим, что сейчас для вас я не директор! Как считаете, тот, кто стоит за кафедрой, не достоин быть любимым, так? Каждый учитель кажется совершенно несносным, так?

Девушка (осмелев, громко): Я бы так не сказала. В особенности если речь о вас, господин директор! Мы все ненавидели геометрию, правда, а сейчас все счастливы, что господин директор замещает Кереси, господина Кереси.

Директор (по которому все заметнее, что сегодня он в особенно хорошем расположении духа): Ну это славно, славно! Давайте выпьем за это, у меня есть апельсиновый ликер. Моего собственного приготовления. Выпьете от лица вашего класса... (достает из красивого книжного шкафа рюмочки, поднос с чистой салфеткой, бутылку и пирожные)

Девушка (про себя): Какой добр ко мне, действительно, очень хороший человек. Расскажу потом девочкам.

Директор (накрыв стол, садится, но теперь уже ближе к девушке, в кресло рядом с диваном): Ну, за здоровье! (наливает)

Девушка (осторожно уточняя): За чье?

Директор (смеется): За здоровья учителя Кереси, скорейшего ему выздоровления и возвращения в институт.

Пьют.

Девушка: Он в скором времени поправится, но в этом году было бы лучше, чтобы он отдохнул. Хотя, вероятно, мы обуза для его благородия!

Директор: Да что вы! Надо было еще раньше попробовать, пока я провел только два урока с вами, мои милые. Вы намного лучше, внимательнее, чем мальчишки. Да и вы, Маришка, вы настоящий талант.

Девушка: Но в геометрии...

Директор: Не в геометрии. В сочинении. Учитель литературы очарован вами и постоянно упоминает вас. Я тоже посмотрел вашу последнюю работу, вы про Микеша[14] писали, так ведь? Вступление восхитительное, при том, что это ученическая работа.