Сообщники - Анна Пестерева
Больше всего зарабатывали Соня и Саша. Они были в вебкаме и в кино. Вместе и по отдельности. Рома с Алисой зарабатывали меньше, но не сильно, с ними кино получалось много. Света предлагала перемешивать пары, чтобы зарабатывать больше и заменять друг друга в нужное время. Все отказались.
Света получала свой процент. Настя – свой. Мелузина зарабатывала в итоге немного. На стримах появлялись иногда новички, изумлялись, но не донатили и редко звали в приват. Постоянных почти не осталось, такая экзотика всем быстро надоела. Спариваться с людьми в привате и на стриме Мелузина отказывалась. Я одна, без людей, говорила она. Оставался только аспирант-антрополог, он появлялся раз в неделю. Мелузина не сильно расстраивалась или не признавалась Свете. Приходила почти всегда на все стримы и съемки поддерживать Свету. Та доплачивала за это магической подруге.
Главный Светин вопрос про отца растворился или хотя бы загородился делом, но она думала теперь постоянно над тем, насколько сильно детей меняет-рушит эта деятельность. Она спрашивала об этом сотрудников, они не очень любили разговаривать о таком. Общительный и очень свободный Саша перестал тусоваться, пуляться репликами на уроках. Люди истощили его. Он хотел молчать. Бабушка спрашивала его, не влюбился ли он. Говорила, что он слишком много работает. Лучше бы он был веселым, как раньше, а она бы прожила без нового дорогого слухового аппарата и тонкого телевизора. Учителя скучали по его репликам.
Соня катилась со своей горы с радостью и бесстрашием. Она тоже почти перестала разговаривать. Стала хуже учиться. Ходила королевой. Апломбом, как говорили родители. Они били ее еще сильнее именно за него, не за учебу. Натравливали на нее сиблингов, как собачат. Соня перестала чувствовать боль, она сказала об этом Мелузине, когда они курили на веранде Настиных родителей. Света расплакалась, когда увидела однажды во время стрима сине-зелено-коричнево-желтые плечи, руки, бока и ноги Сони. Та отказывалась это обсуждать. Два-три раза в неделю она спрашивала у Светы, сколько теперь на ее счету, и испытывала настоящее удовольствие от произнесенной суммы. Чем больше денег становилось, тем чаще она огрызалась родителям. Они впервые жили в замешательстве и почти бессилии. Это стало настоящим Сониным экстазом. Света понимала это. Это было логично.
Мелузина сильно уставала. Рассказывала Свете, что змеи ее не слушаются и что она древновата всё же для такого. А главное, что люди ее опять разочаровывают, ну кроме Светы и ее сотрудников. Жалела, что настоящая революция не удалась. Что люди в бедности и дети вот таким занимаются. Ну ладно она, магическое существо.
Страннее всего поменялись Алиса и Рома. Они принялись общаться вне съемок. Ходить, разговаривать, всё время тянуть вместе. Алиса прекратила общаться с подругами, Рома – со всеми своими друзьями. Вера при виде такого растворилась самостоятельно в череде новых олимпиад по физике. Она решила попробовать поступить еще не в России. Роме сделалось значительно легче. Ему всегда было тяжело за ней подпрыгивать. А между ним и Алисой творилась словно давняя супружеская дружба, не страстная, но крепчайшая, будто протащенная через десятилетия, допускающая молчание, не терпящая расставаний, вынуждающая вместе ходить за хлебом и на мусорку. Рома очень понравился Алисиной материнской семье. Ему до боли было приятно, что она оказалась в деле для того, чтобы освободить от себя маму и бабушку. Алисе нравилось его нежелание армии. Его родители одобрили Алису тоже. Отец сказал: хорошо, что не еврейка. Рома при этом стал учиться лучше, Алисины оценки не сделались хуже. Интересно, говорила Мелузина. Света попыталась объяснить Роме и Алисе, что их такое близкое общение опасно и нежелательно. Может привлечь внимание. Алиса рассмеялась. Рома, выросший под милитаристским влиянием, раньше всегда слушался Свету, воспринимая ее кем-то вроде старшего по званию. Но сейчас послал ее. Они с Алисой даже не думали про эти отношения как романтические. Алису спрашивали: ты что, встречаешься с этим крутым парнем. Она не понимала вопроса. Ну просто общаемся. Они уже перезнакомились с родителями и всё еще не осознавали, что вроде как вместе. Сексом они занимались только на камеру. Однажды, когда ни мамы, ни бабушки не было дома, они в Алисиной квартире принялись трахаться не для работы и осознали друг друга.
Света пробовала говорить с Настей даже в школе. Настя игнорировала Свету вовсе, но продолжала разрешать ей делать бизнес в доме ее родителей, на их камеру, с их штативом. Брать свои проценты, как она добавляла, на кофе. После съемок с Ромой Настю стиснула острая, малопереносимая тоска. Близость с кумиром ее последних лет, главным человеком на свете, первым человеком, который заставил ее дышать по-настоящему в загазованном городе, обернулась не разочарованием, а просто ничем. Рома не был ни плох и ни хорош, ни любовен и ни груб, ни красивый и ни урод во время их секса. Рома ее мечтаний не мог быть таким никаким. Ей словно подменили человека. Даже свой неинтерес к ней он должен был проявить иначе. Тоска выматывала. Настя приходила из школы и спала, рано уходила в кровать вечером, с трудом вставала в школу. Она стала учиться хуже. Родители ее ругали в меру своей строгости. Мама догадывалась, что это от неразделенной любви к тому вот белобрысому мальчику. На новогодние каникулы родители увезли Настю в небогатую, но европейскую южную страну. В поездке ей получшело. Одиннадцатого января Настя увидела впервые Рому с Алисой, придерживающих друг друга на ледяном тротуаре. Настю вдруг отпустило. Фанатизм рассосался. Настя поудаляла из ноута закладки на ссылки на Ромино присутствие. Она принялась рассказывать подругам, что переспала с ним, что у него маленький член и он херово трахается. Насте верили. Рассказ усложнялся подробностями вроде запаха изо рта и стремных родимых пятен. И влюбляться в него – зря. Света слышала эхо этой истории и решила Настю не останавливать. Та делала себе легче такой историей. Бедные дети, комментировала Мелузина. Насте нравилось, что где-то в интернете бродит доказательство ее слов в виде их кино. Когда Роме кто-то принес рассказ про его маленький член, запах изо рта и родинки – от девицы из параллели, Рома снова не смог вспомнить Настю. Она решила сосредоточиться на учебе.
Света боялась, что этот бизнес не меняет ее вовсе. Наверное, я тоже не человек, как и ты, говорила она Мелузине. Но из-за относительной успешности дела, из-за денег, из-за доверия ей других детей Света ощущала впервые в жизни настоящую гордость и надежду на другое будущее. Нелогичное будущее для себя. Золотая медаль тут в подметки не годилась.
К апрелю у многих участников дела скопились суммы, примерно достигающие достаточных. Стримов и съемок стало меньше. Готовились к ЕГЭ. Кроме Саши, все копили, не тратили. Даже он перестал постоянно покупать. Бабушка говорила, что в их квартире нет столько места. Соня еще в марте впервые дала сдачи матери, в ответ ее избил отец до кровавых гематом. Ее позвал жить к себе Саша. Бабушка обрадовалась и сказала, что место есть. Соня с Сашей спали в одной кровати теперь, но действительно дружили. Сашина бабушка учила Соню печь пирожки с яйцом и луком. Света удивлялась этой парной магии их дела. Она подумала, что они с Мелузиной тоже такая двойка.
Соня, выехав из ада, почеловечела и предложила провести корпоратив. Отпраздновать успех их бизнеса. Света решила, почему бы нет. Неделю согласовывали время, чтобы было всем удобно. Мелузина притащила вина. Соня с Сашей наделали салатов. Настя долго