Птаха - Кортни Коллинз

А когда Мия познакомилась с Джеромом, дом наполнился странным, мрачным присутствием чужого человека. Ты превратилась в соседку по квартире, на которую стараются не обращать внимания. Правда, настоящая соседка наверняка стучала бы в стену и жаловалась. Потому что Мия и Джером почти все время посвящали шумным секс-марафонам и бесконечной готовке, никогда за собой не убирая.

Ты начала сбегать по ночам через окно. Бродила по улицам в поисках пустынных мест и рисовала девочек – крупнее, чем раньше. Тебе нужны были чистые стены и безопасность, по крайней мере возможность удрать, если кто-то пристанет. Сначала ты делала набросок в альбоме, а затем при помощи купленных в канцелярском магазине баллончиков с краской переносила его на стены. Баллончики можно было носить с собой, что позволяло писать крупнее и быстрее.

В первый раз изобразив девочек на стене дома в промышленном районе, ты почувствовала, что они стали сильнее. Клео, Дев, Кей, Рея и Бемби оберегали тебя от любой опасности.

* * *

Миссис Уайтхед заканчивает сеанс не как обычно. Поразмысли о моих словах и зайди в понедельник.

Ты выскальзываешь за дверь, прежде чем она успевает стиснуть тебе руку или снисходительно хлопнуть по плечу. Миссис Уайтхед думает, будто в курсе истории девочки по имени Птаха, в этом твоя проблема. Истории, где тебе предназначена роль жертвы – бабушкиной смерти и непутевой матери.

Но ты хочешь историю намного больше.

Из школы ты возвращаешься новой дорогой. Из-за духоты нечем дышать. Местные называют такую пору «сауной» – над городом собираются облака, но дождей нет. Ты три раза звонишь Мие. Она не берет трубку. Посылаешь СМС. Она не отвечает. Тебе надо знать, будут ли они сегодня дома с Джеромом, потому что мысль о нем невыносима. Ты бродишь, пока не находишь автомобильный мост, который вроде годится для граффити, потом голод берет верх, и ты идешь домой.

Перед домом машина Мии, а на кухне свет. Джером работает охранником, и ты надеешься, отсутствие его машины означает, что он дежурит в выходные. Тогда вы с Мией сможете заказать еду, потом она сядет смотреть какую-нибудь мыльную оперу, а ты будешь свободно передвигаться по дому, не уворачиваясь от Джерома.

Как-то раз, когда ты выходила из душа, он открыл дверь в ванную. Стоял и улыбался, а ты кричала. И каждый раз в отсутствие Мии он не отрывал взгляд от твоей груди. Ты начала носить свитера и толстовки, пока из-за «сауны» это прикрытие не стало нестерпимым.

В прошлые выходные ты развешивала белье и опять поймала его взгляд. Он жарил барбекю на задней веранде и, переворачивая сосиски, нагло таращился на твою грудь.

Перестань! – завопила ты.

Тут вышла Мия с пивом для Джерома. В чем дело?

Он опять пялится на мою грудь!

Мия рассмеялась. Грудь? Пташечка, там не на что пялиться.

Поселившись с Мией, ты часто думала об автопортрете из Художественной галереи. Ты ясно помнишь, что тогда сказала бабушка, но также то, о чем она умолчала: ребенок может изменить женщину, однако Мию он не изменил.

Ты нашариваешь в сумке ключи и входишь в дом. Тихо. На кухне бардак. Ты окликаешь Мию. Ответа нет. Стучишь в дверь ее спальни. Опять стучишь, так как меньше всего хочешь застать их в постели. Чуть приоткрываешь дверь. Кровать не убрана, одежда разбросана по полу. Учуяв запах Джерома, ты закрываешь рот и зажимаешь нос.

На кухне собираешь грязные тарелки и кастрюли. Они наготовили как на банкет и исчезли. Поскольку дом куплен на деньги бабушки, ты считаешь, что он и принадлежит ей, а не Мие, поэтому тебя оскорбляет, какой та устроила в нем бедлам. Протирая кухонный стол, ты видишь на вазе для фруктов записку Мии. Нацарапанные детским почерком поперек конвертов записки она всегда прикрепляет к этой вазе.

Пташечка! Мы с Джеромом поехали в кемпинг. Вернемся в воскресенье. Вот немного денег на еду. Хорошего тебе времени с Т. Чмоки.

Оставлено триста долларов.

Ты не понимаешь, почему она не могла сказать раньше. Или позвонить, или написать СМС, как любая другая мать.

Ты моешь тарелки, жирные кастрюли и убираешь со стойки непокрытую еду. Затем включаешь плиту, вынимаешь из морозилки две рыбные палочки и кладешь их на поднос. Чистишь картошку и, порезав на маленькие кусочки, отвариваешь. Так, заметив, что ты не в духе, готовила для тебя бабушка. Потом «летающая», как она ее называла, рыба приправлялась лимоном, солью и петрушкой – петрушкой, поскольку бабушка велела тебе непременно добавлять к еде какую-нибудь зелень.

Ты разминаешь картошку с маслом и выкладываешь ее на тарелку облаком, из которого торчат рыбные палочки. Приправляешь лимоном и солью. Петрушку найти не можешь, поэтому режешь огурец из холодильника и сервируешь, как понравилось бы бабушке. Ты садишься за стол, и тебе так хочется, чтобы она была рядом и ты могла прильнуть к ее мягкому телу, рассказать, как прошел день.

Ты набираешь картошку на вилку. Подносишь ее ко рту, и нижняя губа начинает дрожать. Но слез нет. Их у тебя вообще не бывает. Даже когда ты их чувствуешь, они быстро леденеют, соскальзывают обратно в горло и, оттаивая, причиняют боль.

Ты держишься за горло и ешь, сколько можешь. Потом красной ручкой рисуешь на записке Мии свой кулак с выставленным средним пальцем.

С наступлением темноты берешь рюкзак, баллончик с краской и идешь обратно в школу. Перед тем как пересечь улицу и зайти на школьный двор, натягиваешь капюшон и надеваешь медицинскую маску. У класса рисования достаешь из рюкзака баллон с черной краской и воспроизводишь то, что нарисовала на конверте, только крупнее. Черный рисунок на красной двери. Ты выставила палец Мие, миссис Уайтхед – всем, кто поступил с тобой плохо, чего делать не следовало.

* * *

Пятница, ночь. Ты бредешь по улице. Воздух скользкий как жир. Ты звонишь Т. Он говорит, что тусит с парнями у пешеходного моста возле устья. Ты готова прийти туда.

На мосту ты слышишь грохот музыки из переносного магнитофона, а потом видишь освещенных огнем подростков. Они поливают тряпки керосином, поджигают их и бросают на середину реки.

Ты медленно идешь по мокрому песку. Ты хочешь к Т, а не к его тусовке. Он тебя уже заметил и двинулся в твою сторону. Шатается. Обнимает. Ты прижимаешься