Измена. Ты не защитил меня - Энди Дорн

Максим

Час спустя Виктория уходит, оставив после себя лишь легкий шлейф дорогих французских духов. Этот аромат словно обволакивает весь кабинет, впитывается в кожаную обивку кресел, в тяжелые шторы. Я сижу за столом, просматриваю отчеты, но мысли текут вяло, а в теле еще живет приятная расслабленность.

Тянусь за телефоном, чтобы проверить почту, и только тогда замечаю шесть пропущенных вызовов. Все от Ксюши.

Сердце делает неприятный скачок. Шесть звонков? Это многовато даже для нее. Обычно она звонит раз, максимум два, если не отвечаю. А тут…

Смотрю на время последнего вызова: полчаса назад. Как раз когда Виктория… Черт. Я же отключил звук после первого и перевернул телефон.

Набираю номер жены, прижимая трубку к уху. Длинные гудки. Раз, два, три… Никто не отвечает. Странно. Ксюша всегда берет трубку практически мгновенно.

Набираю снова. Те же бесконечные гудки, которые отдаются в висках. С каждым звуком тревога нарастает, растекается в груди холодным потоком.

— Ну же, Ксюш, отвечай, — бормочу я, начиная ходить по кабинету.

Но телефон молчит.

Что-то не так. Определенно что-то не так. Ксения никогда не игнорирует мои звонки. Даже когда мы ссорились — а ссорились мы редко, она слишком мягкая для конфликтов — она всегда отвечала.

В голове начинают роиться мысли, каждая хуже предыдущей. А что если… Что если с ней что-то случилось? Она же беременна, четвертый месяц. А вдруг ей стало плохо? В автобусе душно, особенно вечером, когда все едут с работы. Может, ей не хватило воздуха?

Или токсикоз? Врач говорил, что у нее довольно тяжелая форма, хотя Ксюша старается не жаловаться. По утрам я слышу, как ее тошнит, но она делает это тихо, почти беззвучно, чтобы не мешать мне. А что если на улице ей стало плохо?

Хватаю пиджак и несусь к выходу. Лифт кажется невероятно медленным, каждый этаж — вечностью. В подземном гараже спотыкаюсь, бегу к машине, руки трясутся, когда вставляю ключ в замок зажигания.

Мотор ревет, и я выжимаю газ в пол, выскакивая на дорогу. Наш дом в двадцати минутах езды, но сейчас каждая минута кажется часом. На светофорах барабаню пальцами по рулю, постоянно поглядываю на телефон — вдруг она перезвонит.

Молчит.

В голове крутится одна мысль: «Только бы все было хорошо». Только бы с ней ничего не случилось. С ними — с ней и с ребенком. Нашим ребенком.

Странно, но о Виктории я даже не думаю. Как будто последний час просто не существовал. Как будто не было ее рук на моей груди, ее губ на моей шее, аромата ее духов, который до сих пор чувствуется на коже. Все это кажется каким-то нереальным, словно дурной сон.

Есть только страх. Холодный, липкий страх, который сжимает горло и не дает нормально дышать.

Наконец поворачиваю в наш двор. Парковка, лифт на седьмой этаж, ключи в дрожащих руках…

— Ксюш! — кричу я, едва переступив порог. — Ксюша, я дома!

Тишина. Мертвая, давящая тишина.

Бегу по квартире, но гостиная пуста, кухня тоже. В спальне никого. Даже в ванной заглядываю, хотя понимаю: ее нет дома.

Но где же она? В университете занятия давно закончились, она всегда возвращается самое позднее к семи. А сейчас уже почти девять.

Набираю ее номер снова. И тут слышу самый страшный звук: автоматический голос сообщает, что абонент недоступен. Телефон выключен.

Выключен! Ксюша никогда не выключает телефон. Никогда! Может аккумулятор сел?

Паника накатывает волной. Руки трясутся так сильно, что едва могу держать телефон. Сердце бьется где-то в горле, в ушах стоит звон.

Что делать? К кому обратиться? У Ксюши практически нет подруг, только несколько девчонок из общежития, откуда она переехала ко мне. Родители живут в каком-то небольшом городке области… Но у меня даже нет их телефона.

Хожу по квартире как зверь в клетке, не могу найти себе места. Снова беру мобильник и тут замечаю сообщение на автоответчике. Нажимаю кнопку воспроизведения дрожащими пальцами.

Сначала треск, помехи, а потом голос Ксюши, какой-то испуганный, надорванный:

— Максим! — практически кричит она. — Максим, перезвони мне! За мной кто-то идет! Я боюсь!

И обрывается.

Мир словно проваливается под ногами. В ушах звенит так громко, что это заглушает все остальные звуки. «За мной кто-то идет!»

Моя Ксюша, моя беременная жена была в опасности, звала на помощь, а я… А я в это время был с Викторией. Не отвечал на звонки. Отключил телефон.

— Нет, нет, нет, — бормочу я, хватаясь за голову. — Только не это…

Пальцы сами набирают номер полиции. Длинные гудки, наконец отвечают:

— Дежурная часть слушает.

— У меня пропала жена! — выпаливаю я. — Она беременна, звонила, говорила, что за ней кто-то идет, а теперь телефон выключен!

— Когда это произошло?

— Час назад! Может, больше!

На том конце линии скучающий вздох:

— Молодой человек, мы не занимаемся семейными разборками. Может, она к маме ушла или к подругам…

— Вы не понимаете! — кричу я. — Она в опасности! Я записал сообщение!

— А документы при ней были? — равнодушно спрашивает дежурный.

— Какие документы? При чем тут…

— Когда убьют, тогда и приходите. А пока советую обзвонить больницы и морги. Может, подобрали уже.

Трубка дает гудки.

От этих слов волосы буквально встают дыбом. «Когда убьют»… «Морги»… Нет, этого не может быть. Не с моей Ксюшей, не с нашим ребенком.

Но делать нечего. Открываю ноутбук и нахожу список городских больниц. Набираю самый первый номер.

— Городская больница номер три, приемное отделение.

— К вам беременная девушка не поступала сегодня вечером? Двадцать лет, блондинка, четвертый месяц беременности…

— Сейчас посмотрю… Нет, таких не поступало.

Вторая больница — тот же ответ.

Набираю третью, руки трясутся так, что несколько раз приходится перенабирать номер.

— Областная больница, хирургическое отделение…

— К вам беременная девушка не поступала? — голос срывается на крик. — Двадцать лет, светлые волосы…

Пауза. Звук перелистываемых страниц.

— Да, — наконец отвечают. — Есть такая. Беременная, подходит под описание. Потеря сознания, кровотечение. Везут в операционную.

Сердце останавливается. Буквально. На секунду в груди становится пусто, а потом начинает колотиться с такой силой, что, кажется, сейчас выскочит.

— В операционную? — повторяю я, не веря собственным ушам. — Почему? Что с ней?

— Простите, я не могу давать информацию по телефону. Приезжайте, если вы родственник…

Бросаю