Наследник Мудрецов - Роман Романович

А остальное… Не уверен, что дальше нам будет по пути.

Я налегал на еду, обновляя свои представления о родственниках. Где-то пропадали Кристина и Савелий, но это я ещё успею выяснить. Игорь с ходу начал плести свои интриги, пока не определившись, как со мной быть. Его отец размышлял над перспективами потомка и попытался снова заикнуться о том, чтобы пристроить меня к делу, но был осажен матерью. Отец выпил всю бутылку вина, раскраснелся и начал неуместно шутить, вызывая раздражение. Вся эта идиллия дрогнула, когда вернулся Савелий. Он проскочил мимо зала, даже не глянул, кто здесь. Ушёл к себе в комнату и наверняка спросил у служанки, что происходит. После чего ворвался в зал.

— Серёга! — крикнул он во всю мощь лёгких. — Вернулся, Мудрецы тебя задери!

Я расплылся в довольной улыбке. Были, ох, были причины вернуться домой!

Когда ты ребёнок, то не задумываешься о ценности дружбы и братских уз. Если быть честным, то в этом возрасте я был самым обычным мальчишкой из аристократической семьи. Тем, кто ест досыта и не знает, что такое голод. Тем, кому не надо убираться в доме, работать, стирать свою одежду и делать множество других дел. От меня требовалось делать уроки — всё. С чем я всегда легко справлялся, после чего бежал играть. Савелий справлялся с этим хуже, и его иногда наказывали, но и наказания в нашем раннем детстве сводились к тому, что нас могли лишить сладкого.

Не то, чем можно напугать энергичных мальчишек.

Потом в семье начались проблемы. Доходы упали. Мы потеряли одно прибыльное предприятие. Были вынуждены переехать. Того, что у нас есть проблемы с другими родами и имеется риск в один из дней обнаружить на пороге одарённого Властью, который размажет нас всех тонким слоем, от нас особо-то и не скрывали. Если смотреть на ситуацию трезво и называть вещи своими именами, это был не переезд, а бегство. Из рода, который мог себе позволить жить в поместье, держать два десятка слуг, мы превратились в тех, кто перебрался в район на окраине, чтобы спрятаться и стать незаметными.

Сложно представить, каково было взрослым. Мы с Игорем понимали больше, чем Савелий и Кристина, но тоже далеко не всё. Мой брат вообще спокойно это принял, отчасти даже порадовался, когда появились те, с кем можно драться на улицах. Насчёт Игоря ничего не скажу. Кристина же тогда часто плакала. Для неё стало шоком, что теперь невозможно купить новое платье, когда захочется, и что придётся жить в маленькой комнате.

Для меня же шоком сначала стало то, что кто-то может прийти и убить нас. Не судите меня строго. Тогда я был обычным ребёнком. Потом для меня стало шоком, что кто-то может нас ненавидеть за то, что мы благородные. Ненавидеть настолько, чтобы открыть сезон охоты на два благородных тела. И речь шла не о взрослых, а о таких же детях, как и мы.

Тут-то и вскрылось несколько фактов о нас с братом. Савелий драться полюбил с ходу. Он постоянно хотел с кем-то разобраться, поквитаться и сойтись на кулаках. Чем манипулировал наш второй дед, но история сейчас не об этом. Драться нам с того момента пришлось часто. Путь до школы и обратно был короток, если мерить в минутах и метрах, и неприятно долог, если мерить в шансах нарваться на драку. Я не трусил. Отвечал как мог. Что позже наложилось на обучение у старика. Проблемы дома, стресс от переезда, частые драки, обучение. Всё это смешалось, наложилось и в какой-то момент произошло… нечто. Вперёд вылезла та самая моя особенность. Как говорят, каждый одарённый немного псих. Я не исключение. С тем нюансом, что я опасный псих.

Я тот момент отчётливо помнил. Кровь стала горячей. В голове зашумело. Мир покраснел. Я вдруг стал сильнее и быстрее. Тогда я сцепился с парнем старше меня на пару лет и остановился только благодаря Савелию, который толкнул меня, когда я уже заносил камень над головой врага. С целью его убить. Я не потерял над собой контроль. Просто в один момент для меня стало абсолютно нормальным уничтожить цель до конца.

Тогда меня это настолько шокировало, что я стал бояться драться. Превратился в лёгкую цель на улицах. Брат меня защищал. День за днём, месяц за месяцем.

Старик, в смысле, двоюродный дед, в конечном счёте узнал об этом. Пришлось рассказывать о проблеме, которую в итоге Ярослав Матвеевич помог решить. Я научился контролировать срывы. Много чего с тех пор произошло. Но тогда я понял, как важно, когда ты не один и есть на кого положиться.

Научившись контролировать эту свою особенность, которую старик причислял к проявлению одарённости, я превратился… Ну, не буду говорить, что в машину для разрушений. Но я становился чуть быстрее, сильнее, боль притуплялась. Это плюс обучение у старика — и вот мы на пару с братом превратились в силу на улицах. Нас стали уважать. Мы подружились со шпаной. Уроки второго деда здесь пригождались и ложились на благодатную почву. Детьми не так уж сложно манипулировать. Постепенно мы начали контролировать всех пацанов в ближайших дворах. Мне это нравилось. Мне это легко давалось. Настолько, что в какой-то момент я осознал себя сильнейшим в округе. Савелий ревновал. При том, что я сам никогда не лез в драку, у меня это дело получалось лучше, чем у него. И тогда я не придумал ничего лучше, кроме как показывать меньше, чем могу.

Я бы многое мог рассказать про наши отношения с братом. Всегда вместе. Всегда поддерживали друг друга. Соперничали, спорили, ссорились, но всегда мирились. Я знал, что он поможет. Он знал, что я помогу.

Наши отношения не прошли проверку на прочность из-за чёртового старика.

Он привёл нас в заброшенный дом. Сказал, что передаст Дар Власти одному из нас. Кинул нам под ноги два ножа. И велел разобраться, кто лучший. А на тот случай, если мы не поняли, добавил, что в живых должен остаться только один.

Я до сих пор не уверен, говорил ли он всерьёз или нет. Старик — это… старик. От него такого легко было ожидать. Тогда мы поверили. Убеждать