Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933 - Ричард Джон Эванс

Гитлер исключал возможность вхождения в состав правительственной коалиции под руководством другой партии, что ему действительно необходимо было сделать, учитывая, что его собственная партия теперь имела самое большое число мест в национальном законодательном собрании. Поэтому сразу после выборов Гитлер настоял на том, что он войдёт в состав правительства только как рейхсканцлер. Это был единственный пост, который не уронил бы его престижа в глазах сторонников. В отличие от подчинённой должности в кабинете, он также дал бы ему хорошие шансы превратить доминирование в правительстве в национальную диктатуру, используя все силы государства, которые оказались бы тогда в его распоряжении.

Как могли бы быть использованы такие силы, наглядно продемонстрировал инцидент, случившийся ранним августом 1932 г. В попытке взять ситуацию под контроль Папен наложил запрет на публичные политические митинги 29 июля. В результате активисты лишились законного политического способа давать выход своим политическим страстям. Так что это ещё сильнее разожгло насилие на улицах. Поэтому 9 августа Папен издал ещё один чрезвычайный президентский декрет, требовавший смертной казни для любого, кто убивал политического оппонента из ненависти или гнева. Этот декрет в первую очередь был нацелен на коммунистов. Но в ранние часы следующего утра группа пьяных штурмовиков, вооружённых резиновыми дубинками, пистолетами и сломанными бильярдными киями, вломилась на ферму в деревне Потемпа в Верхней Силезии и напала на одного из её жителей, сторонника коммунистов Конрада Пьецуха. Его ударили по лицу кием, повалили на землю, били ногами и наконец, уже бесчувственного, прикончили из револьвера. Пьецух был поляком, что придавало инциденту помимо политического ещё и расовый оттенок, а некоторые коричневые рубашки имели против него личные счёты. Тем не менее это было, безусловно, политическое убийство, и пятеро штурмовиков были арестованы, их судили и приговорили к смертной казни в близлежащем городке Бойтене. Вскоре после объявления вердикта штурмовики пронеслись по улицам Бойтена, громя еврейские магазины и разрушая офисы либеральных и левых газет. Гитлер лично и открыто назвал несправедливым этот «чудовищный кровавый вердикт», а Герман Геринг отправил открытое письмо с выражением солидарности осужденным «с безграничной горечью и гневом от этого ужасного приговора»[708].

Это убийство теперь стало камнем преткновения в переговорах между Гитлером, Папеном и Гинденбургом по поводу участия нацистов в правительстве. По иронии судьбы президент Гинденбург в любом случае не хотел видеть Гитлера в должности канцлера, потому что назначение правительства под управлением лидера партии, выигравшей на выборах, теперь означало бы возвращение к парламентской системе правления. А теперь он был потрясён потемпским убийством. «Я не сомневаюсь в вашей любви к родине, — покровительственно сказал он Гитлеру 13 августа 1933 г., добавив, однако: — Против возможных актов террора и насилия, которые, к сожалению, проводятся членами подразделений CA, я буду бороться со всей возможной суровостью». Папен также не хотел разрешать Гитлеру возглавить кабинет. После срыва переговоров Гитлер объявил:

Поддержка Гитлером жестокого насилия штурмовиков была выражена предельно ясно. Этого было достаточно, чтобы напугать Папена, который никогда не хотел, чтобы его декрет использовался против нацистов, в результате чего приговор для осужденных преступников 2 сентября был заменён на пожизненное заключение в надежде умиротворить лидеров нацистов[710]. Вскоре после этого инцидента Гитлер заморозил деятельность штурмовиков на пару недель, опасаясь другого запрета. Однако ему не стоило беспокоиться[711].

Тем не менее нацисты, почувствовавшие аромат победы после июльских выборов, испытали горькое разочарование из-за того, что их руководство не смогло войти в правительство. Провал переговоров с Гитлером оставил для Папена и Гинденбурга неразрешённой проблему завоевания массовой поддержки. Казалось, что момент для уничтожения парламентской системы наступил, но как им было добиться этого? Папен, заручившись поддержкой Гинденбурга, решил распустить новый рейхстаг, как только тот соберётся. После этого он бы воспользовался или, скорее, злоупотребил правом президента править на основе чрезвычайных полномочий, чтобы издать декрет о том, что выборы больше проводиться не будут. Однако, когда новый рейхстаг собрался в сентябре, среди всеобщего хаоса Герман Геринг, председательствовавший на заседании по традиции как представитель крупнейшей партии, сознательно проигнорировал попытки Папена объявить о роспуске и одобрил предложение коммунистов о выдвижении вотума недоверия правительству. За это предложение проголосовали 512 депутатов, 42 — против и 5 воздержались. Это голосование было настолько унизительным и настолько ярко показало, что Папен не имеет поддержки в стране, что план упразднить выборы был забыт. Правительству ничего не оставалось, кроме как последовать конституции и назначить новые выборы в рейхстаг на ноябрь[712].

В новой избирательной кампании Гитлер, взбешенный тактикой Папена, начал яростную атаку на правительство. Он заявил, что правительство аристократических реакционеров никогда бы не смогло добиться сотрудничества от такого человека народа, как он сам. Нацистская пресса трубила о ещё одном триумфальном предвыборном туре вождя по немецким землям, однако все россказни о массовой поддержке и диком энтузиазме, с которым люди принимают речи Гитлера, не могли скрыть, по крайней мере от партийного руководства, тот факт, что многие залы, где выступал Гитлер, теперь были заполнены только наполовину и что множество кампаний этого года поставили партию в очень сложную финансовую ситуацию, которая не позволяла вести пропаганду на том же уровне, что и во время предыдущих выборов. Более того, популистские атаки Гитлера на Папена напугали избирателей из среднего класса, которые решили, что снова видят пробуждение нацистского «социалистического» характера. Участие в масштабной забастовке транспортных рабочих в Берлине вместе с коммунистами в преддверии выборов не помогло улучшить образ партии в глазах берлинского пролетариата, хотя это было целью Геббельса, а кроме того, лишило её симпатий сельских избирателей и заставило отвернуться некоторых избирателей из среднего класса. Когда-то свежие методы пропаганды партии теперь были известны всем. У Геббельса не оставалось карт в рукаве, чтобы снова поразить электорат. Лидеры нацистов подавленно смирились с перспективой жестокого поражения в