Первая война Гитлера - Томас Вебер

Три партии, стоявшие за мирной резолюцией, получили 75,3% голосов на выборах в рейхстаг в 1912 году. Поддержка этих трёх партий в Верхней Баварии была даже 82,7%, а в Верхнем Пфальце 92,6%. Это подтверждает, что большинство людей в полку Листа на самом деле голосовали за партии, стоявшие за мирной инициативой. Следует отметить, что левое крыло социал-демократов откололось от социал-демократической партии и голосовало против мирной инициативы. Тем не менее, они голосовали против мирной инициативы потому, что она была для них недостаточно радикальной. Так что они были даже более критично настроены по отношению к Верховному командованию.

Как мы увидим, результаты первых послевоенных выборов в Южной Баварии прямо наводят на мысль, что большинство немцев продолжали в течение войны поддерживать не партию Отечества, а партии, которые ультраправые презрительно называли "еврейскими партиями", другими словами, те партии, что поддерживали мирную инициативу. Пока не закончилась война, выраженные Гитлером в Mein Kampf идеи, таким образом, оставались на периферии общественного мнения баварцев и людей из его полка.

Примечательно то, что члены баварской королевской династии в своём отношении к войне были ближе к людям полка Листа, чем к Гинденбургу и Людендорфу. Кронпринц Руппрехт в своём кругу осуждал политику полного разрушения во время операции "Альберих" и критиковал политику жёсткой депортации, отмечая 13 февраля 1917 года: "Вызывает наибольшее сожаление судьба французского гражданского населения, которому при проведении Операции Альберих было приказано уйти из региона до разрушения их городов и деревень. Во время поездки к командованию Третьей Армии я повстречал несколько групп этих несчастных людей, которые брели, нагруженные узлами, к доступным рядам автомобилей или поездов". Он с самого начала войны критически относился к той степени, до которой война влияла на гражданское население. 3 мая 1915 года он записал в своём дневнике: "Эти бомбардировки городов, в которые теперь вовлечены обе стороны, являются варварским безрассудством". Когда осенью 1916 года были разработаны планы операции "Альберих", Руппрехт записал в своём дневнике, что он не одобряет той идеи, что оставляемый вынужденно регион должен быть превращён в руины: "Этот приказ напоминает мне тот, что Лувуа^[13] некогда отдал о разрушении Пфальца … [Приказ] представляется мне чрезвычайно жестоким". Баварский премьер-министр Георг фон Хердинг, бывший профессор философии, которому было за семьдесят лет, также был весьма критичен в отношении предпринятой Гинденбургом и Людендорфом радикализации ведения войны. На закрытом собрании комитета финансов парламента Баварии Хердинг провозгласил: "Его превосходительство Людендорф … этой подводной войной делает мир на Западе невозможным". При подготовительной работе в 1917 году к мирной инициативе папы Бенедикта XV Хердинг также связывался с Еугенио Пачелли, папским нунцием в Баварии и будущим папой Пием XII, и поставлял ему информацию.

***

Несмотря на трудности фламандского лета за линией фронта, период во Фландрии был, тем не менее, безмерно лучше, чем то, что предшествовало ему и даже более счастливым по сравнению с тем, что последовало. Потому что 16‑й полк должен был встретиться с наибольшими потерями во всей войне именно там, где он прошёл своё боевое крещение в 1914 году, в Гелувельт. Однако мало кто из солдат 16‑го полка, кто был в нём в то время, всё ещё оставался с воинской частью. Среди них были Адольф Гитлер и Адольф Майер.

Период времени вблизи Гелувельта начался для людей полка Гитлера достаточно спокойно. В течение первой половины десятидневного пребывания на новой позиции солдатам не пришлось выдерживать ничего худшего, чем то, к чему они привыкли на всех предыдущих занимавшихся ими участках Западного фронта. Однако 18 июля (в день объявления мирной резолюции рейхстага) британцы, стоявшие напротив полка Листа, начали сильный артиллерийский обстрел немецких позиций к востоку от Ипра. Обстрел длился десять дней. Люди 16‑го полка отлично знали, что это означает: британцы "размягчали" немецкую систему обороны для большого сражения. Они ожидали, что британская атака начнётся в любой момент. В этом случае атака не началась до того времени, когда они покинули участок фронта у Гелувельт. Тем не менее, артиллерийский обстрел со стороны британцев был настолько сильным, что полк Листа потерял 800 человек убитыми и ранеными за десять дней, проведённых на участке у Гелувельт. У британцев в распоряжении было теперь в два раза больше тяжёлых орудий и гаубиц, чем в предыдущем году. Они использовали их для опустошительного воздействия. Между 16 и 31 июля британцы всего выпустили 4,3 миллиона снарядов по германским войскам, развёрнутым в выступе Ипр, используя столько снарядов с газами, сколько возможно для нейтрализации германских войск. Даже солдаты без ранений страдали от чрезвычайной усталости, изнеможения и нервного напряжения. Антон фон Тубойф докладывал, что его полк был близок к дезинтеграции:

Солдаты полка потеряли всю веру в эффективность своих противогазов: "Разные люди заявляли, что несмотря на надевание своих противогазов вовремя, они всё же вдыхали газ и им становилось плохо … Они утверждали: 'Теперь даже противогазы бесполезны для нас'." Тубойф продолжал: "Постоянный вид ужасно изувеченных тел, тяжелораненых, отравленных газом (с особенно сильными симптомами) и убитых газами имел очень угнетающее воздействие на людей … Люди в полку в настоящее время истощены и физически, и психологически". Тубойф заключает: "Комадиры рот убеждены, что физическая и психическая выносливость и способность [людей] в настоящий момент не соответствуют требованиям, которые принесёт новая операция. Учитывая малое число стрелков и физическое и психическое состояние оставшихся людей, я не могу не прийти к заключению, что в настоящий момент полк не имеет боевой ценности". Признаком безысходности офицеров, командовавших полком Гитлера, было то, что они даже не арестовывали таких людей, как Антон Маркл, пехотинца из 10‑й роты. 23 июля Маркл закричал на своего командира роты в присутствии всех солдат своего взвода: "Я не желаю больше делать это! Мне всё равно, что со мной будет. Вы и правда думаете, что я дам убить себя из-за Вас? Я лучше отправлюсь в тюрьму". На следующий день Маркл сказал командиру 3‑го батальона: "Вы