Первая война Гитлера - Томас Вебер
***
Сколь ни значительны свидетельства Гитлера, Золледера и Витта, они лишь немного более, чем выдумка. Интерпретация Гитлера того, как он в качестве гражданина Австрии смог быть допущен в армию Баварии, особенно проблематична, так как не было в рамках полномочий канцелярии кабинета короля издания особых разрешений на отступление от правил для службы в баварской армии. Даже если канцелярия имела власть удовлетворять ходатайства иностранцев для добровольного вступления в вооруженные силы Германии, у неё были бы более важные дела для занятий в день после начала войны, чем рассматривать прошение 25-летнего австрийского рисовальщика почтовых открыток. Тем не менее, случай Гитлера не был столь исключительным, как иногда полагают; он, несомненно, не был единственным австрийским солдатом в полку Листа. Похоже, что Гитлер был принят в армию Баварии либо просто потому, что никто не спросил его, был ли он гражданином Германии, когда изначально вызвался добровольцем, либо потому, что рекрутирующие власти на месте были счастливы принять любого добровольца и их просто не волновала национальность Гитлера, или же потому, что он мог сказать баварским властям, что он намеревается стать гражданином Германии. Мы не можем этого знать.
Гораздо важнее, чем детали того, как Гитлер смог быть допущен в баварскую армию, его заявление, что его позиция и поведение были типичными для людей его полка и народных масс. Другими словами, что его отклик на начало войны был типичным откликом немцев на войну.
Это правда, что в дни, предшествовавшие началу войны, духовые оркестры играли патриотические песни на улицах и в кафе Мюнхена. Студенты и буйная толпа разгромили кафе, которое было воспринято ими как недостаточно патриотическое. Однако трудно определить степень, до которой эти случаи взрывов патриотизма были представительными для всего населения, поскольку самые громкие и наиболее видимые отклики на начало войны не обязательно соответствуют наиболее широко распространённой реакции на войну. В действительности лишь меньшинство немцев изначально искренне с энтузиазмом восприняло войну. Беспокойство, страх и печаль были первым откликом. Молодой Генрих Гиммлер, который застал начало Первой мировой войны в Ландсхуте в Нижней Баварии, жаловался 27 августа на недостаток народного энтузиазма к войне в Нижней Баварии. Он с презрением отметил в своём дневнике, что Ландсхут был полон всхлипывающих и плачущих людей. В действительности существует огромное несоответствие между непосредственным откликом на войну, как описанное Гиммлером, и свидетельствами, опубликованными позже в попытке придать войне значение задним числом. Вот почему нам нужно рассматривать послевоенные воспоминания об августе 1914 года с большой долей скепсиса.
Фотография в действительности никоим образом не поддерживает утверждение Гитлера, что он был типичным представителем населения Мюнхена, равно как и будущих членов полка Листа, или населения Германии в целом. Фото говорит нам больше о том, почему её автор, Генрих Хоффман, станет позже личным фотографом Гитлера, чем что-либо об образе мыслей немецкого населения при начале войны. Во времена Третьего Рейха это его мастерские фотографии и изумительные пропагандистские фильмы Лени Рифеншталь создадут публичный образ Гитлера и юной, энергичной и смотрящей в будущее Германии.
2-го августа только крошечная часть из примерно 600 000 жителей Мюнхена посетила патриотическое собрание, которое запечатлел Хоффман. На фотографии Хоффмана кажется, что вся площадь заполнена ликующими людьми. Однако короткий фильм, который изображал эту сцену и который, в отличие от фотографии Хоффмана, не показывает толпу вблизи непосредственно перед Залом полководцев, даёт нам весьма иное впечатление. Части площади не заполнены людьми. Даже имеется достаточно места для трамвая, чтобы двигаться через площадь с нормальной скоростью. Когда кинокамера начинает снимать толпу, мы видим обеспокоенных людей. Только когда они понимают, что камера их снимает, они начинают ликовать и поднимать свои шляпы. В этот самый момент Генрих Хоффман, стоя близко к снимавшей кино команде, делает свою фотографию. И таким образом был рождён миф о переполненном ликующими и милитаристскими толпами центре Мюнхена. Существуют даже некоторые признаки того, что Хоффман мог "подправить" свою фотографию, чтобы поместить Гитлера в более заметное положение, поскольку в фильме Гитлер стоит в менее центральном положении, чем на фотографии. И где были толпы людей перед церковью Театинер на заднем плане фото? Ведь в том же месте в киноэпизоде людей гораздо меньше.
***
Даже если полк Листа был добровольческим формированием в строгом смысле слова, он не обязательно должен был состоять из людей с одинаковым отношением к войне. Случаи Эдуарда Абтмайра, закоренелого преступника, который вызвался добровольцем в полк Листа почти наверняка, чтобы избежать отправки в тюрьму, или Георга Ферхля – 19‑летнего техника и военного добровольца, который сбежал почти на две недели со своего призывного пункта, потому что он чувствовал недостаток внимания со стороны своих начальников (что было широко распространённым чувством) – являются предостережениями против автоматического уравнивания добровольного призыва на военную службу с гипернационалистическими, шовинистическими и милитаристскими политическими взглядами.
В любом случае, обратно традиционному пониманию, полк Гитлера никогда не был добровольческим полком. Мы не знаем, сколько человек из тех, что Золледер наблюдал у главного призывного центра Мюнхена, оказалось в полку Листа. Но мы знаем, что они не были типичными представителями репрезентативной выборки состава полка. Полковая история RIR 16 содержит репродукцию картины, на которой изображены массы добровольцев у призывного центра Мюнхена, которые описал Золледер. В отличие от Хоффмана, художнику даже не потребовалось мастерство Генриха Хоффмана для искажения реальности. Своей кистью он мог просто перенести на холст свои послевоенные фантазии и стремление к народному энтузиазму и единству, которые предположительно существовали в Германии в августе 1914 года.
Даже в начале войны лишь меньшинство в полку Листа были добровольцами. Из солдат, которые присоединились к подразделению к концу 1914 года, добровольцами были не более троих из десяти. В первой роте, к которой принадлежал Гитлер, цифры были даже ниже. Более 85 процентов из его роты были в отличие от него не добровольцами, но призванными на военную службу.
Группа, которая больше всего соответствовала утверждению нацистов о том, что полк Гитлера был добровольческим подразделением, по