Первая война Гитлера - Томас Вебер

class="p1">Нет нужды говорить, что книга Фрая не намеревается быть серьёзной, но идея, которую он использует, таковой является. Вопрос, который она поднимает, – мог ли кто-либо из полка Листа занять место Гитлера, если бы его не было. Или, говоря иначе, был ли Гитлер типичным продуктом полка Листа, и не получилось ли бы иначе, если бы не было его военного опыта в полку. Смысл книги ясен: любой, кто прошёл через такую же политическую и ментальную социализацию, как Гитлер, и у кого был бы такой же военный опыт, отвечал бы всем требованиям для занятия места Гитлера. Однако что всё ещё неясно – был ли полк полон клонов Глодера и Гитлера, или он включал определённое число Глодеров и потенциальных Гитлеров среди числа людей с очень различными политическими убеждениями. В предшествующем случае история была бы относительно простой, в особенности если мы примем то, что полк Листа был в целом отражением немецкого общества.

Другими словами, большая часть состава полка Листа и немцев в целом были бы едва ли не мутациями одного и того же политического вероисповедания. В последнем случае мы всё ещё остаёмся с вопросом, были ли и почему Гитлеры и Глодеры Германии политически трансформированы или "сделаны" опытом войны в полках, подобных полку Листа, даже если один и тот же опыт имел различное влияние на других людей в этих полках.

Другой вопрос – даже если выясняется, что Гитлер не был типичным продуктом полка, – почему он нашёл слушателей в Германии 1920-х и 1930-х, почему возникла ситуация, в которой Гитлер мог преуспевать. Этот вопрос, конечно же, поднимался миллион раз. Однако эта книга использует микромир ветеранов полка Листа, чтобы показать, почему возрастающее число немцев с политическими убеждениями, которые часто были далеки от идентичности с убеждениями Гитлера, решили поддерживать его. Другими словами, как разнообразный полк и ограниченная Веймарская Республика превратились в коллективную диктатуру, и почему Германия окончила с рядовым Гитлером, а не с Муссолини, Франко, Пилсудским, Хорти или Метаксой, в то время как во Франции коллективистские авторитарные тенденции не произвели правого диктатора. Вкратце, книга объясняет, как коллективное действие (и бездействие) возникало в полку Листа во время войны и в немецком обществе после войны. "Первая война Гитлера" бросает вызов тезису, согласно с которым немецкое общество рухнуло, поскольку у него был неправильный вид гражданского общества после Первой мировой войны.

Отстаиваемая точка зрения книги в том, что мало из того, что мы думали о полке Гитлера, является верным. Однако равным образом не являетя верным и то, что реальная история полка Листа, которая смутно вырисовывается под мифическим покровом, сотканным Гитлером и его пропагандистами, является основой для понимания краха относительно стабильной и мирной эры глобализации девятнадцатого века и головокружительного подъёма Гитлера к власти.

Они родились с разницей в день и ровно в десять лет. Оба они выросли в маленьких городах; оба были посредственными учениками, стремившимися стать художниками. Оба они, в конечном счете, закончили в Мюнхене, германской Мекке для художников. После начала войны оба были приписаны к одному и тому же полку в день, когда он был сформирован. Оба любили свой полк: 16-й Баварский Запасной Пехотный Полк (16th Reserve Infantry Regiment, RIR 16), обыкновенно называемый полк Листа в честь его первого командира Юлиуса фон Листа. Оба были полностью привержены войне. Однако тут схожесть между Альбертом Вайсгербером и Адольфом Гитлером заканчивается – и не только потому, что Вайсгербер, в отличие от Гитлера, был принят в академию искусств и стал одним из наиболее успешных художников Германии; и не потому, что Вайсгербер стал одним из прославленных героев официальной истории 1932 года полка Листа, в то время как Гитлер был едва упомянут.

Тогда как довоенные друзья Гитлера вышли из пангерманистского националистического окружения, в числе друзей Вайсгербера был Теодор Хойс, сильная личность немецкого либерализма и первый президент Западной Германии после падения Гитлера. Тогда как друзья Гитлера станут пешками его режима, один из ближайших друзей и сподвижников Вайсгербера, Рудольф Леви (военный доброволец), стал жертвой Холокоста в 1944 году. Более того, в то время, как отношения Гитлера с женщинами были сложными, Вайсгербер был женат, и на его жену был повешен ярлык "полуеврейка", когда вступили в действие гитлеровские Нюрнбергские законы^[2]. Тогда как Гитлер никогда не путешествовал за пределами небольшой части немецкоговорящей Австрии и южной Баварии, Вайсгербер провёл год в Париже, где он встретил Матисса. В то время как Гитлер рисовал третьесортные открытки на улицах Мюнхена, Вайсгербер стал президентом Новых Сецессионистов^[3] – наиболее авангардной группы экспрессионистов, чьи картины будут заклеймены ярлыком "дегенеративное искусство" в гитлеровском рейхе. Таким образом, биографии Вайсгербера и Гитлера непосредственно иллюстрируют опасности прочерчивания слишком прямой линии от службы и любви к полку Листа к эволюции нацистской Германии.

Прежде чем мы последуем за Адольфом Гитлером и Альбертом Вайсгербером на Западный фронт, мы встретим этих двоих и их будущих товарищей на улицах Мюнхена в тот момент, когда новость о том, что Германия вступила в войну, достигла столицы Баварии. Мы познакомимся с их полком и обществом, из которого зародился запасной пехотный 16‑й полк (RIR 16), прежде чем засвидетельствуем, как люди полка Гитлера были спешно обучены в такой манере, которая непреднамеренно превращала их в военных преступников, когда они должны были прибыть на фронт.

***

Когда летом 1914 года началась война, оба, Гитлер и Вайсгербер, охотно последовали призыву к оружию. В воскресенье 2 августа 1914 года, спустя день после начала войны, Гитлер поспешил на Одеонплатц в центре Мюнхена на огромное патриотическое собрание, происшедшее там в тот день. Собираясь перед Залом Полководцев (Feldherrenhalle), впечатляющим зданием в городе, прославляющим прошлых военачальников Баварии, Гитлер оказался среди множества людей, которые будут служить с ним во время Первой мировой войны. На фотографии, изображающей эту сцену (см. фото 1) – фотографии, которая станет одной из наиболее символических фотографий двадцатого столетия, мы видим Гитлера среди моря ликующих людей. Изображение, как нам говорили раз за разом, ясно демонстрирует две вещи: что Мюнхен был заражён народным энтузиазмом в отношении войны и что Гитлер был представителем типичного и обычного населения Мюнхена. Вся Германия, как долго верили, с нетерпением ожидала начала Первой мировой войны.

Среди людей на Одеонплатц, которые должны были