Первая война Гитлера - Томас Вебер
***
Сражение при Фромелле не привело к краху боевого духа в полку. Напротив, оно усилило желание многих людей в полку продолжать сражаться, поскольку оно принесло их первую победу на протяжении долгого времени. В оставшееся время лета, пока прибывали новые усиления, на участок фронта полка Гитлера вернулось спокойствие. Вдобавок к их вылазкам в Лилль для солдат 3‑го батальона была устроена дневная поездка в приморский курорт Хейст в попытке усилить их боевой дух. Многие солдаты полка Гитлера при этом впервые в жизни увидели море.
Однако не всё для полка Листа и немцев двигалось в благоприятном направлении. В конце августа, например, Румыния вступила в ряды противников Германии. Этот факт войска, противостоявшие полку Листа и соседним частям, донесли до них забрасыванием болванки гранаты с прикрепленной к ней бумагой, объявлявшей о вступлении Румынии в войну. Случай с двумя сержантами из 10‑й роты также был источником некоторой озабоченности. Они думали, что их командир роты лейтенант Бахшнайдер был "полной и абсолютной сволочью", поскольку не присоединился к ним в окопах, но оставался в своём укреплённом убежище во время сражения при Фромелле. Их негодование возросло до такой степени, что после ночной пьянки в середине августа один из сержантов сказал командиру полка Сантесу, что он собирается перейти к британцам: "Идите к чёрту, я собираюсь сделать то, что хочу". Случай двух сержантов выявил, что многие из солдат-фронтовиков, равно как и некоторые сержанты – в отличие от Гитлера, который обожал офицеров 16‑го полка, – начали возмущаться своими офицерами за то, что, как они думали, те избегали опасностей в то время, как они ставили на кон свои жизни.
Другим источником заботы было то, что растущее число солдат становились раздражительными потому, что им всё еще не дали отпуска, чтобы навестить свои семьи в Баварии. Алоиз Шнельдорфер заявлял, что солдаты начали беспокоиться, что если им не дадут отпуска, их жёны начнут спать с военнопленными. Иногда чувство тревоги солдат становилось настолько сильным, что они просто отказывались исполнять свои обязанности и уходили в самоволку, как это сделал в начала сентября, например, Генрих Мюнцер, сержант из Мюнхена. Терпение солдат всё более истощалось. Некоторые начинали огрызаться по малейшему поводу, независимо от последствий. Например, когда офицер приказал Ксавьеру Кристлю, пехотинцу из 6‑й роты, прекратить курение и выбросить сигарету, которую тот курил во время переклички, Кристль сказал офицеру убираться к чёрту. В другом случае пехотинец из 8‑й роты сказал своему сержанту следующее, когда тот приказал двигаться вперед на марше: "Поцелуй мою задницу; можешь сам нести мой ранец". Все эти случаи указывают на то, что ситуация в полку оставалась чрезвычайно неустойчивой и, похоже, могла сломаться при любом большом изменении в задачах, которые ставились перед солдатами полка Гитлера.
***
В течение лета солдаты 16‑го полка могли слышать отдалённые звуки сражения на Сомме, бушевавшие на расстоянии примерно 70 километров к югу. Из читаемых солдатами сообщений, но что более важно – из рассказов возвращавшихся с Соммы войск, сражение на Сомме всё более представлялось гигантской чёрной дырой, продолжавшей всасывать новые войска. Всё более и более солдаты 16‑го полка чувствовали, что это только вопрос времени – когда Сомма поглотит и их. Письма, которые Алоиз Шнельдорфер посылал своим родителям в 1916 году, ясно показывают, что он не считал, что война идёт хорошо. 19 сентября, например, он писал: "Я определённо считаю, что мы ещё не прошли через самое худшее; дела пойдут ещё хуже. К несчастью, война началась, её нельзя легко остановить… война не закончится вскоре в любой момент. Неминуемо у нас будет [еще одно] Рождество на войне".
Как стало известно товарищам Гитлера, обе стороны широко применяли на Сомме газы, которые без разбора убивали солдат, лошадей и крыс. Вид людей в противогазах приводил мулов в панику, и они бросались врассыпную. Только в одном сентябре немцы потеряли на Сомме 135 000 человек. В соответствии с донесениями с фронта британцы и французы беспрестанно продолжали напирать. А вскоре первое применение "гусеничного истребителя пулемётов" – который вскоре станет известен как танк – британцами в сентябре вызвало среди германских войск цепенящий ужас. К смятению немцев было похоже, что британцы наконец стали продвигаться вперёд. Они смогли захватить во второй половине сентября столько территории, сколько захватили в первые два с половиной месяца сражения. Постоянный дождь в сентябре превратил поле битвы на Сомме в море грязи, в котором тела – которыми питались крысы – служили для опоры ногам. В этом сражении, в конечном счете, сражались три миллиона человек. К концу сентября, в то время, когда британские газеты, как например Daily Post, полагали, что "единственным путём к миру является убийство немцев", стали распространяться слухи, что полк Листа собираются использовать на Сомме.
Новость о том, что солдаты из подразделения Гитлера должны были вскоре присоединиться к германским силам на Сомме, резко покончила с хрупким и неустойчивым подъёмом боевого духа, случившимся после сражения при Фромелле. К августу Густав Сканцони фон Лихтенфельс, командир 6‑й резервной дивизии, уже пришёл к выводу: "В последнее время увеличилось количество случаев, когда солдаты уходили в самовольную отлучку как на короткие, так и на длительные периоды времени". Однако как только солдаты 16‑го запасного пехотного полка узнали, что их развёртывание на Сомме было неминуемым, проблема обострилась.
После того как артиллеристы рассказали Людвигу Райнингеру из 11‑й роты, чего следует ожидать на Сомме, Райнингер решил, что с него достаточно. 26 сентября, когда его рота стояла в Габордине в готовности для развертывания на Сомме, Райнингер и его друг Якоб Рейндль, которому, как и ему, было за тридцать лет и который пришел из сельской Нижней Баварии и не служил в армии до войны, и двое других солдат просто ушли. Они направились в Турнай, где Райнингер и Рейндль отделились от двух других солдат и сели на поезд в Мюнхен. Там они расстались и оба пошли в Нижнюю Баварию. Они прятались до тех пор, пока не услышали от товарищей по полку Листа, бывших в отпусках дома после сражения на Сомме, что битва завершилась. Тогда они оба пошли в ближайший офис резервной части своего полка и сдались.