Крымская война: история - Орландо Файджес
На востоке Черного моря коммерческие интересы Британии постепенно привязывались к порту Трапезунда (Трабзона) на северо-востоке Турции, через который греческие и армянские торговцы импортировали огромное количество британских товаров для продажи во внутренних областях Азии. Карл Маркс отметил растущую ценность этой торговли для Британии в Нью Йорк Трибьюн, «можно видеть на Манчестерской бирже растущее число и важность смуглых покупателей-греков, греческие и южнославянские диалекты слышны наряду с германскими и английскими». До 1840-х годов русские держали почти монопольную торговлю промышленными товарами в этой части Азии. Русский текстиль, пенька и лен доминировали на базарах Байбурта, Багдада и Басры. Но пароходы и железные дороги сделали возможным более короткий путь в Индию, либо через Средиземное море до Каира и затем через Суэц в Красное море, либо через Черное море до Трапезунда и Евфрат до Персидского залива (парусные суда с трудом справлялись с сильными ветрами и муссонами Суэцкого залива или с узкими водами Евфрата). Британцы предпочитали маршрут через Евфрат, в основном из-за того, что он проходил по территориям султана, а не Мехмета Али. Развитие этого маршрута виделось как путь увеличения британского влияния и ответ на растущее влияние России в этой части Оттоманской империи. В 1834 году Британия получила разрешение от Порты на имя генерала Фрэнсиса Чесни на изыскание маршрута через Евфрат. Оно закончилось провалом и британский интерес в этом маршруте угас. Однако планы по строительству железной дороги через долину Евфрата от Средиземного моря до Персидского залива через Алеппо и Багдад были возобновлены в 1850-х годах, когда британское правительство искало путь для увеличения своего присутствия в регионе, где они ощущали растущую русскую угрозу Индии (железная дорога так и не была построена британцами из-за недостатка финансовых гарантий, но Багдадская железная дорога была построена Германией в 1903 году и была проложена примерно тем же путем).
Опасность, которую создавала Россия для Индии, была bête noire[7] для британских русофобов. Для некоторых это станет основной целью Крымской войны: остановить силу, стремящуюся не только к завоеванию Турции, но и к доминированию на всей Малой Азии, вплоть до Афганистана и Индии. В их воспаленном воображении не существовало границ для планов России, самой быстрорастущей империи в мире.
По правде говоря русские никогда не представляли никакой серьезной опасности Индии в годы перед Крымской войной. Она была слишком далека и труднодоступна для армии на всем пути, хотя русский император Павел I однажды обдумывал сумасшедшую схему, отправить в Индию соединенную армию русских и французов. Идея всплыла снова в беседах Наполеона и царя Александра в 1807 году. «Чем нереальнее экспедиция», объяснял Наполеон, «тем лучше её можно использовать для запугивания англичан». Британское правительство всегда знало, что подобная экспедиция нереалистична. Один британский офицер разведки полагал, что любое русское вторжение в Индию «составит несколько больше чем отправка одного каравана». Но тогда как лишь некоторые в британских официальных кругах думали, что Россия представляет серьезную угрозу Индии, они не мешали русофобской британской прессе раскручивать маховик страха, упирая на потенциальную опасность от завоевания Кавказа Россией и её «закулисной деятельностью» в Персии и Афганистане{56}.
Эта теория впервые увидела свет в 1828 году, в памфлете «о замыслах России», написанном полковником Джорджем де Лейси Эвансом (к тому моменту как он возглавил 2-ю пехотную дивизию во время Крымской войны он был уже генералом). Спекулируя на тему результатов Русско-турецкой войны, де Лейси Эванс сотворил кошмарную выдумку о русской агрессии и экспансии, ведущей к захвату всей Малой Азии и коллапс британской торговли с Индией. Рабочая гипотеза де Лейси Эванса — быстрый рост Российской империи с начала восемнадцатого века подтверждает железный закон, который говорит, что русская экспансия продолжается до тех, пока не встречает весомого сопротивления — появилась во втором памфлете, который он опубликовал в 1829 году, «О практической пользе вторжения в британскую Индию», в котором он заявлял, без каких-либо доказательств действительных намерений России, что русская армия может собраться на северо-западной границе. Памфлет широко разошелся по официальным кругам. Веллингтон принял его за предупреждение и сообщил лорду Элленборо, президенту Совета по управлению Индией, что он «готов поднять вопрос в Европе, двинутся ли русские в сторону Индии с очевидно враждебными намерениями». После 1833 года, когда русское господство в Оттоманской империи по внешним признакам было обеспечено, эти страхи приняли вид самоисполняющегося пророчества. В 1834 году лейтенант Артур Конноли (который придумал термин «Большая игра» для описания англо-русского соперничества в Малой Азии) опубликовал путевые заметки, имевшие огромный успех «Путешествие на север Индии», в которых он отстаивал точку зрения, что русские могут атаковать северо-западную границу если их поддержат персы и афганцы{57}.
Русские и на самом деле постепенно увеличивали свое присутствие в Малой Азии в соответствии с политикой слабого соседа. Русские агенты консультировали Персию по внешней политике и организовывали поддержку шахской армии. В 1837 году, когда персы захватили афганский город Герат, многие британские политики не имели никаких сомнений в том, что это было частью русской подготовки ко вторжению в Индию. «Герат в руках персов», писал бывший британский посол в Тегеране, «никогда не может рассматриваться никак иначе как выдвинутая вперед point d’appui[8] для русских по направлению к Индии». Русофобская пресса критиковала бездеятельность британских правительств, которые упустили из виду «закулисную» и «нечестную» активность русских в Персии. «Уже несколько лет», предупреждал Херальд, «мы пытаемся заставить их понять, что амбициозные планы России простираются далеко за пределы Турции и Черкесии и Персии, аж до наших восточных индийских владений, которые Россия не выпускает из виду еще с тех времен, когда Екатерина пугала походом своей армии в этом направлении и сбором местных князьков вокруг знамени Великих Моголов». Стандарт призывал не только к бдительности против России: «нет никакого смысла наблюдать за Россией, если мы все наши усилия заканчиваются только на этом. Мы наблюдаем за Россией уже восемь лет и за это время её приобретения и военные аванпосты продвинулись вперед на 2000 миль по дороге к Индии»{58}.
Представление, что Россия по самой своей натуре была угрозой Индии стало широко популярным среди британских читателей качественной