Не борись со мной, малышка (СИ) - Коваленко Мария

— А как с Москвой? Все подтвердилось? — нюх у Сереги не хуже, чем у его собаки.

— Серийник. Наш. — Киваю. — Семь лет назад у них было четыре похожих случая. Все жертвы молодые женщины.

Показываю Смагину фотографии.

— Блондинки. Красивые, — грустно подтверждает он.

— Две были замужем. Еще две в отношениях.

— Я так понимаю, мужей и ухажеров отработали основательно?

— Проверяли и на полиграфе, и с психологом. У всех железобетонное алиби и ни одного мотива.

— Хоть какая-то зацепка у них есть?

— Счастье у них случилось. — Проверяю телефон. Касьянов уже должен был найти мне нужного человека.

— Неужели убийца сам сдался?

— Если бы! — Во входящих свежее сообщение. В нем номер, имя Демид и короткое ЦУ: «Об оплате договоритесь сами». — Успокоился их убийца. За пять с половиной лет ни одного случая. Как и не было никого.

— Серьезный глухарь. Может, все же сдох или закопал кто-нибудь?

— Тогда у нас не было бы этого. — Передаю ему три фотографии из своего дела. На них женщины, высокие стройные блондинки, как сестры похожие на московских жертв.

— Серийник, — с тяжелым вздохом соглашается Смагин. — Отсиделся и сменил ареал обитания.

— Да. И как в Москве работает чисто. Ни свидетелей, ни ДНК. Одна угнанная машина.

Набираю этого Демида. Касьянов не мог сунуть контакт кого-то левого. Если чувак поможет найти тачку, это будет первая зацепка в следствии за все семь лет.

— Давай, Демид! — как псих, говорю с телефоном. — Бери трубу! — слушаю долгие гудки.

— Если не везет, то по-крупному? — Серега достает из тумбочки контейнер с котлетами и торжественно скармливает одну Байкалу.

— Как все сговорились.

Кладу телефон на стол. Но стоит самому потянуться за котлетой, мобильный оживает.

— День добрый, — вместо Демида со мной здоровается директриса детского сада.

— Был. Добрый. — Откладываю свой завтрак. — Что-то с Катей?

Только проблем с дочкой мне сейчас не хватало. Это точно будет гребаная коллекция.

— Нет, с Катюшей все отлично, — тараторит директриса. — Я звоню по другому вопросу.

Она как-то подозрительно мнется.

— Я весь во внимании, — произношу четко и спокойно. Как преступнику, пришедшему с чистосердечным.

— Я не уверена, что ваша супруга вам сообщила… Сегодня в шесть у нас будет небольшое родительское собрание.

— Собрание кого? — охреневаю. У нас вроде детский сад, а не школа.

— Ваша супруга подняла вопрос исключения из сада одного мальчика, — скороговоркой сообщает Ангелина Павловна. — Еще она хочет поднять вопрос надлежащей опеки за этим ребенком.

— Что?!

Бью себя ладонью по лбу. Лариса говорила, что хочет привлечь органы. Но из-за работы и одной шустрой газели все вылетело из головы.

— В общем, сегодня в шесть, — завершает директриса. — Очень надеюсь, что вашими стараниями нам удастся уладить все вопросы и разойтись с миром.

К концу рабочего дня я весь в мыле. Не покладая рук и прочих конечностей, вкалываю на благо родины и любимого Следственного комитета.

Довольный всплеском трудолюбия Сыровский больше не теребит своим ершиком мое серое вещество. А профилактически вздрюченные опера находят какую-то свидетельницу, которая могла видеть нашего маньяка.

На радостях мы со Смагиным быстро завершаем текучку, прихватываем котлеты и валим в районный отдел. Убиваем там три часа своего бесценного времени на болтливую бабку. Узнаем много интересного о местных проститутках, наркоманах, прочих гражданах радужной ориентации и ноль целых хрен десятых о подозреваемом.

Бойкая бабуля в совершенстве помнит всех генеральных секретарей КПСС, может дословно повторить великие цитаты товарища Ленина, но последние двадцать лет жизни в памяти бабки один сплошной белый лист.

— Зря Байкала с лежанки срывали. Некого здесь нюхать, — сплевывает на землю Серега. — Эта «свидетельница» даже в именах внуков путается!

— И адрес свой помнит лишь потому, что с рождения живет на одном месте. — Я с кислой рожей снова пытаюсь дозвониться до Демида. И вновь слушаю длинные гудки.

— Хорошо, что хоть Байкал тогда сработал четко. Взял след и привел нас на парковку, где вечером угнали тачку, — не скрывая гордости, произносит Смагин.

— Главное, чтобы эта тачка не оказалась таким же тупиком, как и бабка. — Привычно кошусь на часы. И только когда засовываю руку в карман, вспоминаю о директорше и собрании. — Бля…

— У вас с Байкалом сейчас одинаковое выражение морды, — ржет Серега, кивая на своего подопечного.

Тот в стойке! Не сводит напряженного взгляда с блондинистой болонки через дорогу.

— Поверь мне на слово, — чешу пса за ухом, — от этих сучек одна головная боль!

— И дыра в кармане, — понимающе добавляет Смагин.

— Это, блядь, не дыра! Это котлован! — Прикидывая в уме самый короткий маршрут до детского сада, устраиваюсь на водительском сиденье своей машины.

— Тебе, если что, звонить? Или ты на раскопках? — не сдерживая смеха, уточняет догадливый Серега.

— Я на закопках. Если к утру не откопаюсь, скажи Сыровскому, что погиб смертью храбрых. — Завожу двигатель и, не тратя больше ни одной секунды, срываюсь с места.

Как ни пытаюсь успеть к назначенному времени, все равно опаздываю. Когда влетаю в кабинет директрисы, там уже полноценные боевые действия.

Ангелина Павловна, обложившись картонными папками, изображает выглянувшего из башни танкиста. Бледная жрица — пленного пехотинца. А моя бывшая — эскадрон гусар летучих. С шашками наголо!

— Егор Семенович, вы так вовремя, — радостно блеет директриса, стоит мне шагнуть на поле боя. — Мы вас так ждали. — Она полностью высовывается из своей башни и расправляет плечи.

— Посмотрите, кто пришел! — бодро рявкает Лариса. — Ну, наконец-то, ты заинтересовался проблемами нашей девочки.

Для полноты картины не хватает, чтобы жрица тоже что-нибудь произнесла. Например: «Ну, здравствуй, милый!» Однако судя по перепуганному лицу, жрице сейчас не до разговоров.

— На каком моменте вы остановились? — Делаю максимально серьезный вид и сажусь напротив директрисы.

— Спасибо, что не с начала, — тихо шепчет сидящая справа жрица.

— А мы как раз перешли к самому главному! — Обрадованная появлением еще одного зрителя, Лариса преображается. Алые губы изгибаются в хищную ухмылку, в глазах загораются огни инквизиции.

Совсем как в славные времена нашего брака, когда я задерживался на работе или возвращался из командировок.

От ностальгии аж мурашки по спине бегут. Незабываемые впечатления.

— Может быть, мы попробуем как-нибудь мирно… решить вопросы? — Ангелина Павловна нервно сглатывает.

Видимо, на прелюдии Лариса уже показала себя во всей красе.

— Не тот случай, — сочувственно качаю головой.

Как показал мой опыт, бесполезно даже пытаться остановить этот бронепоезд. Проще смиренно лечь на рельсы и позволить быстро переехать себя туда-сюда до выработки остатков топлива.

— Ну, вещай! — командую я Ларисе и мысленно надеваю на всех нас каски.

— Благодарю. — Режим вещания включается без дополнительного пинка.

За пятнадцать минут благодаря буйной фантазии бывшей жены маленькая муха раздувается в гигантского слона-мутанта. Обычная детская ссора оказывается «тяжелейшей психологической травмой». А моя кукуш… то есть, жрица становится антисоциальным элементом, который растит будущего преступника.

Примерно такой букет «фиалок» я себе и представлял. Однако, неподготовленные, директриса и жрица немного отъезжают.

— Если мы не примем правильное решение, может пострадать кто-нибудь еще, — закругляется Лариса. — Я готова приложить все усилия, чтобы не допустить подобного. Потому после этого собрания планирую посетить службу опеки.

Шокированная Ангелина Павловна открывает рот на проветривание. А жрица покрывается красными пятнами.