Не борись со мной, малышка (СИ) - Коваленко Мария

К счастью, совесть не ёкает, а соучастник ограбления — Смагин — даже не чавкает.

После такой собачьей работы к вечеру уже не хочется никаких клубов и воротит от стремных колючих рож. Острая передозировка.

Чтобы заставить себя ехать в «Бизон», приходится бахнуть двойной эспрессо и вспомнить одну гордую жрицу любви в блядском школьном платье.

Так и рулю к Касьянову — с привставшим бойцом и горящим сердцем. Параллельно прикидываю по пути, в какой «праздник жизни» выльется мне очередная услуга отцовских специалистов, и какой стресс после этого придется снимать жрице.

О том, что не получу никакую помощь или что жрица не пожелает бороться со стрессом, почему-то и не думается. В голове словно блок на подобное развитие событий. Но когда приезжаю на место, удача поворачивается ко мне двумя здоровенными булками.

Первая в лице отцовской шестерки, укуренной до бессознательного состояния и не способной ответить ни на один вопрос. Вторая в виде строя мелкосисечных официанток, ни капли не похожих на мою роскошную амазонку.

Попадос в чистом виде!

— Ты получил от него, что хотел? — интересуется хозяин клуба, Игнат Касьянов*. — Мои парни собираются выкинуть этот мусор на помойку, чтобы не вонял здесь.

Он садится на соседний стул и стреляет хмурым взглядом по сторонам.

— Мне бы информацию из этого укурка вначале выбить…

— Теперь это просто тело, — кивает на шестерку Игнат. — Кстати… Твой отец с ним больше не работает.

— Блядь, да что ж так не вовремя?! — Становится совсем «хорошо».

— Надо дома бывать чаще. Тогда, глядишь, и был бы в курсе, — скалится этот засранец.

— Ты это… полено из глаза не забудь достать. — Намекаю на такие же «теплые» семейные отношения у самого Касьянова. — Кто б заливал?!

— Мне мое полено не мешает. А вот у тебя, похоже, проблемы.

— У меня тачка… — Раз план «А» похерен, приходится включить план «Б». — Найти надо.

— Из Питера укатилась. Или сюда по запчастям приехала? — Не глядя на меня, уточняет Игнат.

— Из. Куда? Хрен ее знает, — произношу, отвернувшись в другую сторону. Здесь наверняка хватает любопытных глаз. Лучше не палиться задушевными беседами.

— И этот хрен тебе надо найти? — уточняет Игнат.

— На хрене два трупа. Не поймаю за неделю, может появиться третий.

Беру со стойки рюмку с «комплиментом» от бармена — чистой водой. И опрокидываю в себя, как водку.

— Перспектива, однако, — тянет Касьянов.

— Сам нарадоваться не могу. Поможешь?

— Дома тебе помогли бы быстрее. — Снова скалится. Так и напрашивается на экстренное выравнивание зубов. — Не совсем мое поле… правда, один номерок есть, — добавляет уже серьезно.

— Скинешь?

— Вначале узнаю, возьмется ли, — темнит Игнат. — Но при любом раскладе будешь должен.

Он поднимается со своего места, и будто не было никакого разговора, без прощания, ленивой походкой валит в сторону свеженькой стайки ночных бабочек.

На этом рабочий день можно считать оконченным. Хоть какой-то итог по одному вопросу и полный провал по второму.

Надеясь все же заметить свою жрицу, я еще раз скольжу взглядом по залу. Вздыхаю от тяжести в переполненных яйцах и их суровой доле — держать все в себе. А затем топаю к стоянке.

В перспективах на вечер — обыск холодильника и тесные объятия с подушкой. Если повезет, то до утра. Если не повезет — то до первого бессмертного дятла, которому понадобятся мой мозг и остальные потроха.

Как я ни пытаюсь убедить себя, что план огонь, оптимизма не прибавляется. Впору ехать в отдел и урабатывать себя до отключки.

С этими мыслями я подхожу к машине. Открываю дверь. Заношу правую ногу в салон… и от внезапного женского вскрика со всей дури впечатываюсь головой в стойку.

Алена

Если день начался с неприятности, к вечеру жди настоящего трындеца. Раньше я хорошо помнила эту примету. Муж делал все, чтобы она не забывалась. Но за четыре месяца на свободе извилины, похоже, совсем распрямились.

Вместо того чтобы быть начеку, я долбаный час прячусь от майора: обслуживаю клиентов ВИП-кабинок на втором этаже клуба, выслушиваю жалобы главного администратора и помогаю девочкам-танцовщицам переодеваться между номерами.

В общем, делаю все, чтобы не думать об умелых руках одного нахала. И в итоге горько расплачиваюсь за свою неосторожность.

— Подожди, красавица. И куда это ты спешишь?

Стоит всего на минуту выйти на улицу, чтобы отдышаться, меня окружают трое мужчин. Один из них кажется трезвым, а двое других слегка пошатываются.

— Извините, мне нужно идти работать. — Обхватываю себя руками.

— Так можно и с нами поработать. Мы заплатим, — усмехается трезвый.

— Вот, смотри, сколько бабок! — вынимает свой кошелек его товарищ и трясет передо мной стопкой мелочи.

— Я не оказываю интимных услуг. Если очень нужно, могу позвать вам девушек. В клубе есть… специальные.

— А ты у нас что? Не девушка? — ржет один из пьяных.

— Может, девочка? — потирая усы, хохочет второй.

— Так мы проверим, — добавляет трезвый и вжимает меня своей грудью в грязную стену.

Внешне все очень похоже на ситуацию с майором. Снова беспомощность и жесткий напор. Однако ощущения совсем другие. Сейчас мне не просто страшно — мне жутко и одновременно противно.

— Повторю. Вы перепутали, — стараюсь говорить спокойно. — Я официантка. И если вы не выпустите меня, прямо сейчас сюда явится охрана клуба.

— И как же твоя охрана узнает? — Трезвый лезет вонючей рукой под мою юбку. Щиплет за бедро.

— Камеры. — Пытаюсь рассмотреть под крышей камеры внешнего наблюдения или хоть что-то, похожее на них. — Здесь везде камеры, — вру, не найдя ни одной.

— Ну раз камеры, то ты права. — Скалится мой мучитель. — Тогда здесь точно не будем.

Он выпускает меня. Но стоит сделать шаг в сторону, хватает за руку и тянет к ближайшей машине.

— Поехали, красивая, кататься. — Ржет ближайший пьяный.

— Чур, я на ней катаюсь первым! — Больно шлепает по ягодицам усатый. — После ваших болтов в бабах свободно как в тоннеле. — Он распахивает дверцу и приглашающе кланяется.

— Нет, не надо… — Я изо всех сил упираюсь. — Пожалуйста, нет… — Как видела в одном ролике по самообороне, сажусь на асфальт и крепко обнимаю колени руками.

— Бляха, ты серьезно?! — рычит трезвый.

— Стасян, неси ее! — командует усатый.

И в тот же момент меня подхватывают на руки.

О том, что будет дальше, не могу даже думать. Паника накрывает с головой, парализуя руки и ноги. Все, на что я способна — мысленно молиться и кричать… во все горло, одно слово:

— Помогите!

За это тут же получаю шлепок пониже спины и грязную руку на губах, закрывающую мой рот.

«Теперь точно все», — осознание накрывает меня, будто глухой, непроницаемый купол.

«Колобок бегал, бегал и добегался», — вспоминается Пашин пересказ любимой сказки.

В отчаянии я резко дергаюсь всем телом. Всхлипываю со слезами. А в следующий момент вижу, как усатый поднимается в воздух и уверенно таранит лбом стену.

— Что? — удивленно озирается трезвый.

Готовый драться, он сжимает руки в кулаки. Зло сплевывает на землю. Но, несмотря на всю готовность, тоже улетает в стену.

— Да кто ты, блядь, такой? — удивленно хрипит третий, спуская меня на землю. — Чего прячешься?

Этот гад пятится назад, пытаясь выманить соперника поближе к свету. И в тот же момент стена, как огромный магнит, притягивает его голову.

Это все похоже на какое-то чудо. Досрочный визит Деда Мороза. За прошедшие годы я убедилась, что ни его, ни добрых чудес не существует. А сейчас снова готова поверить в сказку.

— Спасибо. — Трясясь от холода и страха, я вытираю слезы. Сузив глаза, пытаюсь рассмотреть своего спасителя.

Как назло модный уличный фонарь светит прямо в лицо. Слепит до зайчиков перед глазами. Но с первыми словами этого метателя голов все проясняется и без картинки.